Александр Тюрин - Фюрер Нижнего Мира, или Сапоги Верховного Инки

Так вот, моя сестра была воплощением соблазна. И голос, и движения, и одежка оказывали воздействие. Даже на меня. Она была просто воплощенный секс о двух ногах, и еще каких ногах. Понятно, что Вера-Венера засиделась в своем замкнутом шариатском мире, поэтому сейчас ей трудно отправится в бар, на дискотеку, и закогтить там кого-нибудь. Понятно, что я не мог в один момент соединить объект под названием «классная баба» и субъект под названием «сестра». Но тут имелось еще что-то дополнительное, может на меня эти инкские штучки подействовали, особенно обнимания с Кильей. Ведь Инти-Солнце — брат и муж Килья-Луны, а у Верховного Инки сестра-"койа", одновременно является и женой. Вдобавок, я все больше замечал, что Верка в самом деле, сильно смахивает на ту девку, что охмурила меня в Лиме у Кориканчи — несмотря на другую масть.

Однако, я решил держаться крепко. Завтра спроважу гостью на какую-нибудь более-менее крутую дискотеку, а сегодня… Комнаты у нас две, так что вскоре после ужина я отвел девушку, облаченную в шелк, в уединенное помещение, а сам — в другой комнате — принял бутылку расслабляющего напитка по имени «агдам». Однако интерес к противоположному полу только вырос во всех отношениях. Я почему-то был уверен, что Вера рано или поздно под каким-нибудь предлогом заявится в мою комнату. Вот тогда станет действительно тяжко, несмотря на то, что я вовеки не проявлял склонности к каким-либо видам половых извращений и отклонений.

Впрочем, мне удалось немного расслабиться, разглядывая свою любимую коллекцию бабочек и тараканов, как вдруг в соседней комнате случился непонятный шумок и ко мне вбежала Вера со словами: «Мне страшно».

Я так и знал, что она сочинит чего-нибудь в этом роде, поэтому даже разозлился немного.

— Надеюсь, успела придумать что-то интересное?

Подбородок Веры неподдельно дрожал, когда она указывала пальцем на дверь соседней комнаты:

— Там Они.

— Ладно, давай посмотрим, кто они и с чем их едят, с перцем или кетчупом. Только по-быстрому.

Я зажег свет в своей комнате и мне сразу бросилась в глаза Верина зазывность. Она не была раздета, даже наоборот, — по нашим-то стандартам, — но все атрибуты действовали безотказно.

Тоненькая ночная рубашка, которую пробивали соски, которая слегка натягивалась на животике, которая давала тень в районе интимного места. Наброшенный, но не застегнутый, а лишь завязанный поясом халатик подчеркивал изгиб «бортов». Тапочки с помпончиками фиксировали изящество лодыжек и прочих деталей ноги, названия которым знают только старые распутники.

Я поскорее двинулся в соседнюю комнату, оказался в полумраке и тут… В соседней комнате имелось, действительно, кое-что страшненькое. Какие-то полукрокодилы-полулюди, похожие на тех, что я видел в храме Кильи. Только не статуи. Эти внушительные живые фигуры были двух с половиной метров роста, если не считать хвоста. Один из нежданных-негаданных посетителей сразу двинул меня именно хвостом и сшиб с ног. Я увидел склоняющееся над собой мурло, состоящее из страшно разинутой шипящей пасти, усаженной зубами-штыками, а также проницательных человеческих глаз.

Тут у меня, конечно, ступор случился. Еще бы — через пару секунд какая-то непреодолимая сила, какая-то сволочь выдернет мне кадык и выгрызет все потроха. Но тут мой позвоночник словно разряд дал. Я, удивляясь на самого себя, стал сопротивляться — схватил монстра за толстенную лапу и своей ногой пихнул в его бронированную грудь. Я как бы наблюдал со сместившейся точки зрения, что моя нога, уткнувшаяся в грудь монстра, была подозрительно чешуйчатой и когтистой. Но зато она опрокинула супротивника. А украшавшие ее пластинчатые когти элегантным движением рассекли брюхо поверженного, выпустив на коврик кучу кишок.

А потом я почувствовал, что кусаю другого неприятеля за горло. То есть, перевернулся я на живот, прыгнул с четверенек, одновременно выгибая шею, и впился в мясо. Вроде дело малоприятное, а вкусно. Я странно водил челюстями, вверх-вниз, влево-вправо, отрывал куски и старался сразу их заглотить. Особенно заботился о том, чтобы не упустить ни один из ручейков крови, которая при поглощении вызывала у меня сладкий трепет в жилах.

Наконец действие закончилось. Я сидел возле двух околевших гадов, которые после смерти не стали симпатичнее, из одного ползли кишки как живые, из другого хлестала зеленая кровь. Я, шатаясь и падая, добрался до выключателя света. Стало ясно, что неприятели проникли сюда не поймешь как. Не через по-прежнему запертую дверь, не через окно, где все было, как и раньше, на щеколдах и заколочено фанеркой. Возникли гады и все тут.

Я заправил кишки одному посетителю — уже почти без тошнотных позывов — затем схватил его за хвост и потащил на лестничную площадку, оставляя зеленую дорожку. Потом разжал створки лифтовой двери, зафиксировал их ломом и сбросил жуткую падаль в шахту. Туда же вскоре последовало и второе невероятное существо.

Потом я затворил створки и своей тряпкой протер лестничную площадку от зеленой пакости. Это осталось повторить и в комнате, послужившей полем боя.

Кстати, действия-то мои все являлись машинальными, но в общем-то правильными. Когда кое-какой марафет был наведен, я вернулся в свою спаленку и тут вспомнил о Вере.

Потому что она лежала, зарывшись с головой, в моей кровати.

— Вылезай, Вера, там полный ажур. Я даже глянец навел.

— Нет, нет и нет!

С одной стороны понятно, что ей не хочется возвращаться в постель, всю забрызганную «зеленкой» — а у меня нет даже запасных простынок. С другой, черт его знает, что у этой девицы на уме. Действительно, черт вроде Супайпы, наверное, знает… Да и со мной неясно, откуда берутся чешуйчатые лапы с когтями «давай зарежу»? Впрочем, почему я должен с этим разбираться? Я что, Академия Наук или Генеральная Прокуратура? И к тому же, если меня все-таки посадят, то демонические когти мне очень пригодятся в зоне. Буду ими бриться и щекотать вредных людей.

Я, допустим, благодаря Супайпе начинен демонами. Ну, а кому какое дело? Я никому ничего не должен. Такая фраза хорошо звучит. Да и вряд ли инкские демоны сумеют навредить всему цивилизованному миру с его компьютерами, стратегическими бомбардировщиками и баллистическими ракетами.

— Ладно, Вера, тогда я отвалил в ту комнату. Спи спокойно, дорогой товарищ.

Она тут заскулила, горестно-горестно. Такой жалостный писк с подвываниями. Ну, просто, Муму в человеческом обличии.

И я решил задержаться на пять минут для успокоения разволновавшейся родственницы. Сидеть в трусах было зябко и я посчитал, что если ненадолго заберусь под одеяло, ничего особого не случится. Ведь после всей этой драки никаких сексуальных позывов у меня не осталось, а человека Веру по-человечески жалко. Она, к тому же, и не дергается, лежит себе и лежит.