Рэй Брэдбери - Воспоминание об убийстве

Экран замерцал.

Почему-то Кливу это мигание показалось странным. А экран все мигал и мигал как-то очень необычно. Слишком необычно. Клив окаменел. Его сердце забилось так громко, что заглушило стрекот кинопроектора. Он подался к экрану.

— Джеми, ты не мог бы открутить назад последние сотню футов и пустить их снова?

— Да запросто, Клив.

Мерцание на экране. Бракованная копия. Мелькание пятен, царапин, длинные тени, короткие тени… Клив стал читать: В… И… Н…

Клив открыл дверь проекционной будки так тихо, что Джеми не услышал, как он вошел. Винтерс продолжал смотреть на экран, и на его лице светилось странное счастливое выражение. Он был похож на святого, взирающего на новое чудо.

— Что, Джеми, доволен собой?

Оператор вздрогнул, обернулся и выдавил принужденную улыбку.

Клив запер дверь изнутри и тихо заговорил:

— Долго же это продолжалось. Сколько ночей я не спал. Три года, Джеми. Сегодня вечером тебе нечем было заняться, и ты решил еще раз прокрутить эту пленку, чтобы еще раз насладиться победой. Чтобы позлорадствовать насчет Дианы и похвалить себя за то, какой ты умный. А может, и меня ты пригласил, чтобы удовольствие было совсем уж полным, ведь ты хорошо знаешь, как я ее любил, и мои страдания только развлекали тебя. И часто ты приходил сюда, чтобы поиздеваться над Дианой, а, Джеми?

Винтерс довольно натурально расхохотался.

— Она тебя не любила, — продолжал Клив так же тихо, — ведь так? Ты был ее оператором. В отместку ты специально стал снимать ее плохо. И у тебя это получилось. Последние два фильма никуда не годились: она выглядела усталой. Но ее вины в том не было — своей камерой ты мог добиться любого эффекта. Диана стала жаловаться на тебя, а это уже грозило тем, что тебя вышвырнут со студии и тогда в другие ход будет заказан. Ты не добился ее любви, а тут еще она стала угрожать твоей карьере. И что же ты сделал, Джеми Винтерс? Ты убил ее.

— Дурацкая шутка, — еле сдерживаясь, процедил оператор.

— Перед самой смертью Диана бросила взгляд на зрителя, — продолжал Клив. — Но смотрела она не в камеру, а на того, кто находился за ней. На тебя. Нам это не могло прийти в голову: когда смотришь фильм, о тех, кто за кадром, забываешь. Остаются лишь актер и зритель. Она умерла. А ты спокойно заснял ее смерть. А потом пригласил меня к себе и скормил мне эту бодягу с запоротыми дублями, выставлявшими Роберта Денима в черном свете. И я купился. А все остальные материалы, где Деним вел себя достойно, ты уничтожил. Джак Дэвис раскусил тебя. Ведь именно он подбирал куски для твоей коллекции. Ты хотел подставить Денима, сделать его козлом отпущения, зато сам остался бы в стороне. Джак задал тебе пару неудобных вопросов, и ты заставил его замолчать. Ты выкрал и уничтожил те несколько важных копий, которые откопал Джак. У него уже не хватило сил сказать по телефону, кто его убил, но он успел сунуть руку в луч проявочной машины и отпечатать твое имя: В-И-Н-Т-Е-Р-С темными пятнами брака на позитиве. И по иронии судьбы заряжены были именно последние кадры Дианы. А ты показал их мне, полагая, что это всего лишь плохая копия.

Джеми Винтерс одним кошачьим движением скользнул к кинопроектору и выдернул из него пленку.

И тут Клив ударил его. Тот отскочил и попытался прорваться к дверям.

Вот теперь все выяснилось, но он не испытывал ни радости, ни облегчения, лишь слепая ярость взбурлила в нем алым ключом.

И все то время, пока он наносил удары в ненавистное лицо Винтерса, один, другой, третий и еще, и еще… все это время, пока он, придерживая его одной рукой, бил снова и снова, и еще раз, и еще… так вот, все это время он думал только об одном.

О камне на голливудском кладбище, лежащем почти у самой стены киностудии. Камне, на котором бронзовые буквы ее имени усеяны дождевыми капельками. И он шептал, хрипло и почти беззвучно:

— Сегодня очень холодно, Диана. Девочка моя, ты не замерзла?..

И бил, и бил, и бил, и еще, и еще, и еще!

Мертвец никогда не воскреснет

Dead Men Rise Up Never 1945 год

Переводчик: А. Думеш

Когда Шерри начала кричать, я покрылся испариной и покрепче ухватился за руль. С заднего сиденья машины до меня донеслись аромат и тепло тела девушки, смешанные с несвежим запахом Вилли и едким амбре Марка. Глубоко вдохнув, я почуял и Хэмпхилла, сидящего рядом со мной впереди, от которого пахло мылом и чистотой. Он пытался поговорить с Шерри, успокоить ее:

— Шерри, мы сделали это ради тебя. — Хэмпхилл держал девушку за руку. — Пожалуйста, Шерри, послушай, что я скажу. Мы просто вовремя увезли тебя из дома. Ребята Финли, те самые, которые угрожали, собирались выкрасть тебя сегодня. Клянусь, это правда. Ради Бога, успокойся, мы только защищаем тебя.

Но Шерри не верила Хэмпхиллу.

В зеркале заднего вида я увидел ее темные сияющие глаза, распахнутые широко, как у загнанного зверя. Машина неслась по дороге со скоростью шестьдесят пять миль в час.

«Послушай его, Шерри, — подумал я, — старик любит тебя. Черт возьми, дай же ему шанс».

— Нет! Я не верю вам, — ответила девушка. — Я знаю, вы тоже гангстеры!

Она решила выскочить из машины. Наверное, не знала, что едем мы очень быстро.

В распахнутой двери машины засвистел ветер, дорога расплывчатым пятном замелькала под колесами. Шерри попыталась вырваться. Марк схватил ее. Раздался выстрел, внезапный крик, и наступила тишина!

Шерри внезапно угомонилась и вытянулась на заднем сиденье.

Вилли тупо смотрел на нее, не понимая, что произошло.

— Останови машину. — Хэмпхилл тронул меня за локоть.

— Но, шеф… — попытался я возразить.

— Хэнк, ты не слышал, что я сказал? Тормози!

Мотор заглох, наступила тишина, лишь стонал океан, омывая кромку утеса. Мы стояли на его вершине. Хэмпхилл развернулся к заднему сиденью и пристально посмотрел на сидящих там людей.

— Шерри уснула, шеф, — тупо сказал Вилли. — Наверное, просто очень устала.

Я не стал оборачиваться. А посмотрел на серые облака, затянувшие небо, на кричащих чаек, кружащих в вышине, и на худое длинное лицо Хэмпхилла, измученное, растерянное и побледневшее, ставшее вдруг похожим на резную деревянную маску, растрескавшуюся от жары и иссушенную добела солнцем.

Волны снова и снова накатывались на берег. И при каждом всплеске воды Хэмпхилл втягивал воздух сквозь маленькие, узкие ноздри. Затем он схватил запястья Шерри, пытаясь нащупать пульс, не нашел его и зажмурился.

— Шеф, там на утесе стоит дом. — Я вгляделся вдаль. — На случай, если Финли и его ребята бросились в погоню, было бы лучше укрыться там. Готов поспорить, что они чертовски обозлились на нас за такую проделку. — Я замолк.