Андрэ Нортон - Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный

Я верил, и теперь уже совсем не знал, что делать. Мне оставалось лишь изобразить согласие.

— Да, — просто ответил я.

— Хорошо. А если ты когда-нибудь снова захочешь уйти от меня, то тебе это будет нелегко сделать, — это было не предупреждение и не угроза, а просто констатация факта. Теперь, когда все решилось к ее удовлетворению, она снова посмотрела на стену.

— Пивор говорил о двери и о ключе, который находится у меня. Когда-нибудь мы снова придем сюда.

— Когда-нибудь? — теперь, когда я обрел контроль над собой, у меня в памяти всплывали слова Пивора.

— Да. Мы… мы не готовы… я думаю… чувствую… — Джойсан задумалась. — Есть еще кое-что, что мы должны сделать вместе, Керован. Сделать вместе, ты понимаешь?

— Тогда куда же мы направимся? К твоим людям? — у меня теперь не было корней в долинах, и я все позволил решать Джойсан. Только она одна могла все решить. У меня оставалась лишь она одна.

— Это самое лучшее, — решительно ответила она. — Я обещала им вывести их туда, где они будут находиться в безопасности. После этого мы будем с тобой свободны.

— Что ж, я не возражаю.

Джойсан широко раскинула руки, как будто только сейчас почувствовала вкус свободы. Но будет ли для нее освобождением, если она сохранит прежние родственные связи? Сейчас я должен был идти с ней, потому что у меня не оставалось выбора. Но я никогда не смогу позволить ей быть изгнанницей только потому, что она видит во мне Керована, с которым связана клятвой.

Джойсан:

Мой бедный лорд, как должно быть горько ему жилось в прошлом! Мне хотелось бы стереть из его памяти воспоминания о тех годах, одно за другим Его называли монстром, и он сам поверил в это, но если бы он мог взглянуть на себя моими глазами…

Мы пойдем по жизни вместе, и я буду для него зеркалом, в котором он будет видеть себя таким, какой он есть, полностью очищенным от той грязи, которую хотели влить в него Темные люди. Да, мы вернемся к моему народу, хотя теперь он уже не мой, так как я чувствую, что должна идти по другой дороге и могу лишь ненадолго оглянуться назад. Мы убедимся, что мой народ дойдет до Норсдейла, а потом…

Так я думала, и мысли мои были мудрыми. Ведь мудрость иногда приходит не с годами и опытом, она может приходить и внезапно, как удар стрелы. Я ласкала грифона в своих руках — свадебный подарок, который стал сначала моим проклятием, а затем спасением. Свободную руку я вложила в руку Керована и мы пошли рядом, уходя от двери, о которой упоминал Пивор. Но в душе мы знали, что вернемся и откроем ее…

И какая разница, что находится за дверью, если мы пойдем туда вместе?

Год Единорога

Глава 1

Было время, когда я приветствовала любую перемену, потому что, как говорят, ничто не может быть таким пустынным и однообразным, как никогда не изменяющееся течение времени в маленьком обществе, которое отделено от остального мира и существует, защищенное от всяких перемен.

С колоколообразной башни монастыря Норстатт была видна холмистая долина, тянувшаяся до далекого серо-синего гребня гор.

Эта долина уже существовала, когда сюда пришел человек, и она будет существовать, когда он исчезнет с лица земли. Ещё недавно в этих местах шла ожесточенная битва, в течение долгих лет велась вооруженная партизанская борьба против захватчиков из-за моря, пока, наконец, их не оттеснили к главной крепости на берегу моря. Мир переживал тяжелое время, когда населению нашей страны пришлось привыкнуть к языку мечей воинов.

Все мы в Норсдейле знали это, но пламя войны никогда еще не проникало далеко вглубь страны, никогда еще не достигало нашей долины. Только беженцы, которые пережили все эти ужасы и искали у нас убежища, приносили с собой дух войны. Сами мы никогда не видели шаек этих ализонцев, грабящих и захватывающих все на своем пути, и за это женщины Норстатта ежедневно возносили в часовне благодарственные молитвы.

В беспокойное время войны я была привязана к монастырю, но бывали дни, когда я чувствовала, что задыхаюсь от царящего здесь удушающего спокойствия. Потому что тяжело жить среди чужаков, чужих тебе не только по крови, но и по духу, по стремлениям и намерениям. Кем же я, собственно, была? Любой в монастыре, кого спросили бы об этом, возможно, ответил бы так:

— Кто это? Это Джиллан, которая вместе с госпожой Алюзан работает в саду трав. Она прибыла сюда вместе с леди Фризой восемь лет назад. Она хорошо разбирается в травах и, в основном, выращивает их для себя. Она не красавица, и у неб нет знатной родни. Утром и вечером она приходит в часовню, преклоняя голову, но она не давала обета. Она мало говорит…

Да, они все мало говорят — монахини, девушки и леди, нашедшие здесь убежище, но они много размышляют. И они всё время напоминают Джиллан, что она не из Верхнего Халлака.

Я вспоминаю корабль, сотрясаемый огромными волнами. Корабль Ализона, это я помню. Но сама я не из Ализона, нет. И находилась на этом корабле с определенной целью. Я была тогда совсем ещё юной, но все же боялась этой цели. Тот, кто привел меня на этот корабль, стоял под мачтой, когда волны и ветер уронили её на палубу. И ни один из его спутников не знал, зачем меня взяли на корабль.

Это было во время, когда Лорды Верхнего Халлака отчаянно сражались, чтобы освободить свою страну от ализонских собак. Они напали на порты захватчиков и нанесли по ним сокрушающий удар. Они захватили меня и отправили в одну из горных крепостей.

Лорд Фарно, как мне кажется, что-то знал или подозревал о моем прошлом, потому что он выделил для меня охрану и приказал своей жене обращаться со мной хорошо. Так некоторое время я прожила в их имении под опекой. Но это продолжалось недолго, потому что Ализон становился все сильнее, и Лордам становилось все труднее сдерживать его. В одну из холодных суровых зим мы бежали, преодолев голую равнину, в одну из высокогорных долин. В конце концов мы достигли Норстатта, но леди Фриза пришла в монастырь только для того, чтобы умереть. А потом Лорд Фарно погиб в горах со стрелой в горле, и то, что он знал или предполагал, осталось неизвестным. И я снова осталась одна на чужбине, но на этот раз, конечно, в мирном монастыре.

Мне достаточно было взглянуть в зеркало, чтобы понять, что я не принадлежу к расе Халлака. У женщин Халлака была светлая кожа, румяные щеки и волосы желтые, как одуванчики на обочинах дорог, или коричневые, как крылья певчей птички. В отличие от них у меня была коричневая от загара кожа, и мое лицо никогда не было румяным. И мои волосы, которые я носила заплетенными в косу и уложенными вокруг головы, были черными, как звездная ночь.