Питер Уоттс - Ложная слепота (сборник)

Только я с Бейтс, солдат-пацифист и орел-решка вероятности.

Как всегда, по коже бегали мурашки и уже ставшие привычными призраки суетливо когтили рассудок. Но в этот раз ужас казался приглушенным, далеким. Вероятно, дело в экспозиции или мы так быстро мчались сквозь магнитный ландшафт, что фантомы не успевали зацепиться. Существовал и третий вариант: возможно, я меньше боялся призраков, потому что на сей раз мы охотились на настоящих чудовищ.

Шифровик словно сбросил путы, которые сковали его после взрыва; извивающийся силуэт во мгле, он на полной скорости метнулся по стене, выстреливая вперед щупальца очередью жалящих кобр – так мотая туловищем, что дроны едва удерживали его на прицеле. Внезапно он кинулся в сторону, пересек тоннель и нырнул в узкий боковой проход. Пехотинцы свернули за ним, ударяясь о стены, кувыркаясь, и вдруг остановились, Бейтс резко затормозила, а я по инерции обошел ее, пока ковырялся с пистолетом. В следующий миг я обогнал и роботов; поводок натянулся и рванул меня обратно, оставив дрейфовать. На секунду-другую я оказался прямо на передовой – Сири Китон, стенографист, крот, профессиональный непониматель. Я планировал в воздухе, мое дыхание ревело в ушах, а в нескольких метрах передо мной корчились стены…

«Перистальтика», – подумалось мне поначалу. Но это движение не напоминало неспешные, вялые волны, обычно прокатывавшиеся по тоннелям «Роршаха». Я решил: «Галлюцинация», – пока шевелящиеся стены не выплеснулись тысячей извилистых костяных языков, вцепившихся в нашу добычу со всех сторон и разорвавших ее на клочки.

Что-то вцепилось в меня и развернуло. Меня прижал к груди один из солдатиков, он палил из хвостовых орудий, покуда мы полным ходом отступали по тоннелю. В лапах второго висела Бейтс. Кишение схлынуло, но его образ, галлюцинаторно-яркий в своей отчетливости, сложно выжгло мне на сетчатке.

Шифровики – повсюду. Ползучая чума корчилась на стенах, тянулась к новоприбывшему, взмывала в просвет тоннеля, чтобы напасть в свой черед.

Не на нас. Они набросились на одного из своих. Я успел заметить, как оторвались три щупальца, прежде чем беглеца захлестнуло извивающимся клубком посреди коридора.

Мы кинулись бежать. Я обернулся к Бейтс: «Ты видела…» – но прикусил язык. Даже сквозь два смотровых стекла и три метра метана можно было различить убийственную сосредоточенность на ее лице. Судя по данным на дисплее, она лоботомировала обоих пехотинцев, обойдя все замечательные автономные алгоритмы выбора. Майор управляла обеими машинами сама, вручную, как марионетками.

В окошке заднего сонара показались зернистые, взбаламученные отражения. Шифровики покончили со своей жертвой и следовали за нами. Мой пехотинец пошатнулся, стукнувшись о стену тоннеля. Изломанные ошметки инопланетного декора процарапали параллельные шрамы на смотровом стекле, сквозь экранированную ткань скафа отбили мне бедро. Я еле сдержался, но не крикнул, правда, получилось не до конца. Вместо меня какой-то нелепый встроенный зуммер возмущенно зачирикал еще до того, как у меня под носом словно разбилась дюжина тухлых яиц. Я закашлялся. От вони слезились и болели глаза; я едва мог разглядеть, как на дисплее разом взлетели в красную зону зиверты.

Бейтс гнала нас дальше, не говоря ни слова.

Шлем зарос достаточно, чтобы отключить зуммер. Воздух начал очищаться. Шифровики настигали. К тому моменту, как я проморгался, они были всего в паре метров от нас. Впереди из-за поворота вывернула Саша, у которой не оказалось поддержки, чьих сожителей ввели в кому по приказу Сарасти.

Поначалу Сьюзен протестовала: «Если возникнет шанс установить связь…»

– Не возникнет, – отрубил он.

И теперь Саша, по какому-то критерию, которого я так и не понял, «более устойчивая к влиянию „Роршаха“», свернулась в позе эмбриона, стиснув перчатками шлем, и мне оставалось лишь молить траченных молью божков, что лингвист установила капкан прежде, чем магнитное поле ее скрутило. А шифровики настигали, и Бейтс орала: «Саша-твою-мать-с дороги!» – тормозя слишком рано и слишком сильно. Бормочущая орда быстриной хватала нас за пятки, майор надсаживалась: «Саша!!!» – пока та, наконец, не сдвинулась с места, приходя в себя, и не оттолкнулась от ближайшей стены, скрываясь в пробитом нами отверстии. Бейтс рванула воображаемый рычаг в голове, и наши воинственные скакуны повернули, опроставшись искрами и пулями, а потом метнулись за ней.

Саша все-таки установила капкан при входе в пробоину. Бейтс включила его хлопком ладони, пролетая мимо. Остальное должны были сделать датчики движения – но враг наступал нам на пятки, и места для маневра не оставалось.

Западня сработала, когда я вылетел в тамбур. Сеть выстрелила за моей спиной, расходясь роскошной воронкой, поймала что-то, втянулась в кроличью нору и хрястнула сзади по моему солдатику. Отдача швырнула в потолок с такой силой, что я решил: «Сейчас ткань лопнет». Но материал выдержал и отбросил нас назад, к извивающимся тварям в ловушке.

Всюду корчились хребты. Суставчатые щупальца хлестали костлявыми бичами. Одно оплело мою ногу и стиснуло точно удав из кирпичей. Бейтс взмахнула руками в лихорадочной пляске, и оно распалось на разлетающиеся по сторонам обрезки.

Все не так: они должны были попасться в ловушку и утихомириться…

– Саша! Запускай! – рявкнула Бейтс.

Еще одно щупальце отделилось от тушки и врезалось в стену, сплетаясь и расплетаясь.

Стоило нам сорвать сеть, как пробоину залила аэрозольная пробка. Запоздавший на какие-то полсекунды шифровик бился, полузамурованный в пене; его центральный узел выпирал как огромная круглая опухоль, обросшая чудовищными червями.

– САША!!!

Залп. Диафрагма в полу тамбура захлопнулась точно капкан и врезала по нам всем: роботам, людям, целым и расчлененным шифровикам. Я не мог вздохнуть. Каждая щепотка мяса весила центнер. Что-то ударило сбоку – великанская длань прихлопнула комара. Может, коррекция курса. А может, столкновение. Но десять секунд спустя мы снова плыли в невесомости, и нам ничто не угрожало.

Мы колыхались, как мошка в теннисном мячике, в переплетении машин и шевелящихся ошметков тел. Того, что сошло бы за кровь, почти не было; немного пролитого вещества плыло вокруг прозрачными трепещущими шариками. Между нами астероидом в целлофане парила сеть. Твари в ней оплели друг друга и себя щупальцами, свернувшись в дрожащий, неподвижный ком. Вокруг них шипела сжатая метано-аммиачная смесь, консервируя в долгом пути домой.

– Твою мать, – выдохнула Саша, глядя на них. – Кровосос все просчитал.

Не все. Он не предвидел, что толпа многоруких инопланетян растерзает одного из своих у меня на глазах. Или, по крайней мере, не упомянул об этом.