Эмоции в розницу - Юлия Волшебная
«Ну, здравствуй, Эшли1591ui Кроутон. Прости, что нарушаю твоё спокойствие. Мне только нужно взять кое-что из твоих личных вещей. А ещё имя. Ведь тебе оно всё равно уже не пригодится. К тому же, взамен я отдам своё», – такой внутренней болтовнёй я старалась отвлечь себя от мыслей, что передо мной труп человека, который ещё сегодня утром был вполне живым – и вот он уже лежит бездыханный в этом жутком месте. Но через каких-нибудь пару часов от него не останется и этого тела… Кажется, общение с Грегом сделало меня излишне сентиментальной.
Мне необходимо было лишь подменить содержимое пластикового пакета, лежавшего в той же ячейке: согласно процедуре, личные вещи покойника, с которыми он поступил в клинику перед смертью, утилизировались отдельно, несколькими часами позднее, чем сам труп. Я обязана была подстраховаться на случай, если Альберт узнает о «моей» кремации слишком быстро и сразу направится сюда для проверки. Однако перед тем как отформатировать память своей компьютерной консоли и сложить её к остальным вещам, я должна была сделать последнее, но самое важное дело: поменять местами данные в наших с Эшли гражданских профайлах Единого реестра. Всё, кроме статуса: активен/аннулирован. Отныне я становилась Эшли1591ui Кроутон, а Миранда5784eh Грин считалась официально скончавшейся от внезапного сердечного приступа, что было зафиксировано соответствующей службой в 16:20 того же дня. Теперь, благодаря замене профайла, даже моя личная метка, отпечатки пальцев и прочие сугубо индивидуальные характеристики соответствовали личности гражданки ОЕГ Эшли Кроутон.
Вещи Эшли я сложила в специально приготовленную сумку, которая, как и мой комбинезон, уже приобрела не только нужный оттенок, но ещё и эмблему с названием клиники – хвала высоким технологиям, позволяющим менять дизайн одежды и аксессуаров буквально на ходу.
Ячейка аккуратно заехала обратно в нишу и я с противоречивыми ощущениями наблюдала, как идентификатор на дисплее одномоментно сменился на новый: 5784eh. Всё это напоминало очередной жутковатый сон.
Но как бы мне ни хотелось погрузиться в экзистенциальные размышления, задерживаться было нельзя – запущенный алгоритм каскадной приостановки камер продолжал работать, а в этом помещении моё время уже подходило к концу. Однако я управилась даже раньше, чем планировала, и теперь необходимо было подождать ещё две с половиной минуты до выхода из отсека: маленький фонарик с таймером, который я прихватила с собой специально для этих целей, помогал мне ориентироваться во временных промежутках. Оставалось около минуты, и я уже готова была вот-вот двинуться в обратный путь к паркингу клиники, когда раздался внезапный писк, и через разъехавшиеся двери вошёл высокий молодой санитар.
А вот и форс-мажор. Паника, охватившая меня в доли секунд, пригвоздила мои ноги к полу.
Санитар посмотрел на меня в упор стеклянным взглядом. Будто видел перед собой стену или предмет мебели. Неужели я тоже так смотрела на других людей?
– Вы пришли за пробами для гидролизата белка? – пробасил он на удивление низким как для своего юного вида голосом.
– Ч-что?
– Гидролизат для клеверфуда, – рассеянно пробормотал парень и активировал дисплей на своём браслете. – Наверное, какая-то ошибка. Сегодня моя смена. Назовите свой идентификатор, я проверю, какой у вас сегодня участок.
– Хелена4403sd, – уверенно произнесла я. – Кажется, я действительно перепутала отсеки. Всего неделю здесь, ещё теряюсь.
– Минутку…, – санитар пару раз провел пальцами по дисплею. – Да, ваша смена сегодня в другом крыле. Через восемь отсеков направо.
– О! Ну, теперь точно не заблужусь. Успешной работы!
– Успешной.
Санитар, уже не обращая на меня внимание, принялся доставать из своей сумки какое-то оборудование, а я на негнущихся ногах вышла из отсека. И, судя по таймеру, как раз вовремя. Оставалось лишь уверенно покинуть здание и, на ходу сменив цвет комбинезона и дизайн сумки, добраться до паркинга, не будучи никем остановленной во второй раз.
На этот раз мне повезло: немногочисленные работники этой зоны клиники, часть из которых – женщины, издалека выглядевшие точь-в-точь как я, не обращали на меня ни малейшего внимания, направляясь по своим маршрутам.
Оказавшись в паркинге, я с сожалением подумала о том, что за руль своего дельфина мне больше не суждено сесть. Вместо этого я становилась владелицей глайдера на три класса ниже, когда-то принадлежавшего Эшли Кроутон. Этот малыш был не таким скоростным и комфортным, как мой, но, во всяком случае, у меня было средство передвижения. Всё могло быть гораздо хуже. К тому же, мой новый транспорт оказался значительно менее заметным, чем предыдущий, а это было только на руку.
Месторасположение своего нового глайдера я выяснила заранее, изучая данные электронного профайла «новоприбывшего объекта» в единой базе государственных моргов. Благодаря искусно составленному запросу небольшая шпионская программа в течение нескольких часов выискивала для меня все объекты, соответствующие заданным критериям. Женщина-европеоид – нордид или восточный балтид, возраст от двадцати двух до двадцати шести лет, не состоящая в брачном контракте и не имеющая зарегистрированных на неё детей. Критично важно, чтобы у неё не было семьи, без которой она не имеет права менять место жительства. Схожий с моим рост и вес, а также сердечная недостаточность в анамнезе. Все характеристики и даже история болезни подыскивались по критерию максимальной приближенности к моим собственным. Я была уверена, что в многомилионном городе, где смерть от сердечной недостаточности является статистически самой частой, шансы дождаться подходящую кандидатуру для подмены личности высоки. И не ошиблась.
Вплоть до этого момента план побега работал почти идеально.
Закинув сумку с немногочисленными вещами в пассажирскую капсулу, я глубоко вздохнула. Надеялась в этот раз покинуть Центрополис надолго, если не навсегда.
Насколько надёжен автопилот доставшегося мне глайдера, было неизвестно. Я не рискнула проверять, поэтому сразу взяла управление в свои руки. Некоторое время покружила вдоль городских магистралей – пыталась приноровиться к не совсем привычной скорости реакции машины на мои действия. Сенсоры, явно нуждавшиеся в хорошем сервисе, периодически подтормаживали, система балансировки плохо слушалась: корпус то и дело вело куда-то в сторону. Однако уже через час я приловчилась и уверенно направила глайдер к северному выезду из полиса.
Я рассчитывала проскочить КПП как обычно, за несколько секунд. Но внезапно раздался пронзительный звуковой сигнал. В ту же минуту прямо перед носом глайдера опустилась заградительная мембрана, и из кабины наблюдения в мою сторону двинулось два офицера в чёрных глянцевых комбинезонах.
«Не успела», – мелькнула холодящая мысль. Как «Зорким» удалось так быстро меня выследить?
Один из привратников приблизился вплотную,
