Ант Скаладинс - ПАРИКМАХЕРСКИЕ РЕБЯТА. Сборник остросюжетной фантастики

— Спасибо, Джин, — поблагодарил я ее и отключился.

В кабине стало тихо — вдалеке из-за угла показался мужчина с собакой. Я вышел и быстрым шагом свернул в переулок.

Скоро утро, долго я так не выдержу. Я почти бежал по темному, окруженному высокими зданиями пространству. Рассвет высоко в небе заголубел холодной кляксой. Мужчины с собакой сзади не было — должно быть, он обыкновенный ранний прохожий.

Впереди оранжевым засветились окна ночной забегаловки. Я перевел дух, оглянулся и только после этого открыл дверь.

Небольшой бар пуст, положив голову на стойку, дремал хозяин, его розовая лысина блестела от жары. Он не поднял голову на звук дверного колокольчика, я остро позавидовал его безмятежному спокойствию.

Как бы мне хотелось беззаботно улечься где-нибудь, где могу чувствовать себя спокойно и ни о Чем не думать. Закрыть глаза и спать. Я присел на высокий табурет и постучал по стойке, рядом с ухом хозяина, монетой.

Он поднял голову, еще не разглядев меня как следует, схватил полотенце и начал протирать и без того чистый пластик.

— Кофе, — сказал я.

— Может быть, мальчик закажет выпить? — услышал я сзади женский голос.

Рядом села женщина — она была изрядно напудрена, ресницы излишне черны, губы вызывающе красные. Я без труда догадался, что она делает здесь, в баре, и зачем подошла ко мне, но не испугался. Мне ли бояться таких мелочей.

— Что вы пьете? — спросил я.

Она подняла на мое «вы» удивленные глаза, но ответила: — Какую-нибудь бурду получше, например виски.

Я кивнул хозяину, он зевнул и сказал: «Деньги». Пришлось вынимать бумажник. Когда он увидел пачку сотенных купюр, от волнения уронил полотенце.

Женщина присмирела и сидела молча… Я допил кофе и спросил: — Где вы живете?

— Рядом, — ответила она и посмотрела на меня вопросительно.

Мы вышли из бара, я схватил ее под руку и попросил идти быстрей.

— Зачем вам я? — сказала она хриплым грубоватым голосом. — За те деньги, которые у вас есть, вы проведете время с хорошенькой маленькой девочкой. Ваш коэффициент, наверное, где-нибудь за шестьдесят?

— Сто четыре, — сказал я автоматически.

Она остолбенела, замерла на месте и посмотрела на меня так раболепно, что сразу показалась старой и жалкой. От ее нетрезвой уверенности не осталось следа.

— Мне нужно выспаться, — сказал я.

Она кивнула и зашагала как могла быстро. Это меня устраивало.

И, несмотря ни на что, я долго не мог заснуть. Восстанавливал в памяти подробно, до мельчайших деталей, небольшой фильм, который показывали после известий по видео. Без всяких сомнений, фильм предназначался для меня… Я ничего не мог понять. Значит, мой побег с самого начала снимали? Нет — ведь ни разу на экране не промелькнул я.

Лишь перед финалом в сцене из ресторана кто-то отдаленно похожий на меня и Джин танцевал вместе. В темноте чужой комнаты, расположившись на старом, от этого мягком и удобном диванчике, стало казаться, что меня преследуют сверхъестественные силы — от них нет спасения… Спасение лишь в покое, в тишине вокруг. Сон пришел сам по себе, я упал куда-то в темноту и усталость. Провалился спиной в небытие, а когда открыл глаза, то услышал, как за стеной негромко играет музыка…

За стеной негромко играла музыка, я оглядел незнакомую комнату и вспомнил, как попал сюда.

Уснул, ощущая вокруг присутствие сверхъестественного существа, окружившего меня и забавлявшегося мной, словно марионеткой. Сейчас же, в свете дня, под оркестр из-за стены, вчерашние загадочные события не казались столь необъяснимыми.

Должнo быть, за время, что спал, в голове не прекращалась прежняя работа, раз открыл глаза, готовый к рассуждению.

Кто я? Один из немногих, которым не повезло. Последние месяцы я ушел в свои проблемы, меня интересовал лишь я сам и то, каким способом сохранить жизнь и свободу. В глазах исследователей я представлял собой жалкого подопытного кролика, запас которых пополняется каждый год. Они проведут надо мной и мне подобными серию экспериментов, выяснят, что необычного содержится в нас, определят патологию, заставившую машину поставить нас вне квалификации, — и потеряют к нам интерес. У них все рассчитано. Процесс опытов продолжался полгода. За это время они набирали достаточно данных, чтобы еще полгода, до новой свежей партии, ломать копья в научных диспутах. Мы же становились лишними и, вероятно, опасными — для нас существовала резервация… Я предполагал, что по окончании экспериментов, затерявшись в большом городе, останусь незамеченным. Станут ли меня особенно искать? Нет, конечно. Ведь для этого нужно затратить большие средства, привлекать огромное количество людей, техники и энергии. Районному отделению Службы Преследования, куда передадут сообщение о побеге, наверняка это не под силу. Понимал, что, когда меня искали в заповеднике, я был нужен, представляя из себя загадочную, необследованную единицу. Теперь же другое дело.

Освободив мусорщика, обнаружив брошенную машину и отсутствие аэролета, мои преследователи сбились бы со следа, потому что я пропадал в огромном мире, где кишели миллиарды людей. Через некоторое время они бы потеряли надежду обнаружить меня и забыли бы обо мне.

Так казалось… На деле произошло другое. С момента побега до момента, когда мне показали фильм, прошло четыре дня. В фильме не было меня, значит, можно предположить, что сбежал я удачно, — просто они не менее удачно шли по моим стопам. Найти машину и брошенный неподалеку от аэропорта аэролет несложно. Но обнаружить, на каком самолете я вылетел и куда, — гораздо трудней. Еще тяжелей проследить мой путь в Вамопу и сделать это так быстро. Для этого нужны усилия Центральной Службы, а она не занималась пустяками. Об этом я знал точно. Истории удачно раскрытых преступлений постоянно расписывались по видео, мы с ребятами из школы подробно интересовались работой Службы. Мы считали себя знатоками, многие из нас мечтали попасть служить туда и прекрасно знали ее возможности.

Обнаружив, они могли без особого труда схватить меня. Почему этого не сделали? Более того, предупредили меня, что им все известно. Зачем? Какой в этом смысл? Чтобы посмотреть, что буду делать дальше?

Возможно. Они использовали этот прием, когда нужно, чтобы разыскиваемый привел их куда-то, к цели, которую знал только он. Что хотят они от меня — у меня нет цели… Только одного, чтобы я снова набрал злополучный код? Им зачем-то нужно это.

Но если так, то, значит, они уверены, что не выпустят меня из виду.

Это, в свою очередь, означает, что я представляю для них большой интерес, гораздо больший, чем я предполагал.