Марина Казанцева - Странники

- Что же делать? - Калвин решил прервать этот поток издевательских речей.

"То и делать, что собирался. Ты для чего похитил Пространственника? Для чего Джамуэнтх помогла тебе и сломила сопротивление этого упёртого додона? Почему ты, как последний ротозей, наблюдал как мнемоник разделывался с твоим клоном? Тебе надо было делать то, что планировал, а не распухать от гнева оттого, что Авелий так ловко провёл тебя. Гордыня всё! Я бы плюнул на это и делал, что наметил. А ты прямо чуть не лопнул от злости, когда мнемоник раскрыл Валентаю твои мелкие тайны. Фи, женщина!"

- Ты прекрасно меня распёк, - хладнокровно парировал Рушер. - теперь яви мне твой великий ум и дьявольскую хитрость: скажи, что делать теперь, когда я, как распоследний идиот, пропустил момент и вместо того, чтобы удить рыбу на наживку, просто пялился на представление мнемоника. Ну?

"Признание ошибок уже половина дела. Тебе нужен новый отвлекающий манёвр, пока Авелий не разобрался, что ты тоже совершил подставу".

- Мне от этого не легче, - буркнул Рушер. - Клону хватило памяти, чтобы выдать меня с головой.

"Опять?! Опять страдаешь и ноешь! Тебе гормоны кружат голову. Последуй совету Синкретов и перемени естество - поможет! Слушай меня внимательно, твоя задача на сей момент обеспечить мне прямой контакт с Валентаем. Только так я смогу влить в его память свои данные. Он нужен мне живьём, ясно?! Не убивать его, как мерещится тебе в твоей маленькой головке, полной кровавых фантазий, а живым и невредимым! Сейчас он под защитой дворца, а тот скорее испарится, чем выдаст Авелия - тут и Джамуэнтх не поможет! Так что действовать придётся через слабую точку Валентая. Импульсивность смертного, неосознанность решения, мгновенный эмоциональный всплеск - вот тот крючок, которым мы выдернем Уилла из его скорлупы. Есть только миг, когда Уилл может опередить Авелия".

- А они не одно и то же? - осторожно поинтересовался Рушер.

"О, боги! Нет, конечно! Валентай такая же ментальная нашлёпка на существе Авелия, и такая же его уязвимая точка, как ты у меня".

Это по-настоящему ужасно. Только что он чувствовал себя цельной личностью, бессмертным существом с невообразимо долгой историей жизни, тайной Вселенной, могущественным и коварным демоном, гением и уникальной личностью, как вдруг всё оказалось не так. Кийан не отождествляет его с собой и вообще считает паразитом. Это он, Рушер, прилепился к планам Кийана, как неизбежное дополнение в результате непредвиденной катастрофы, случившейся миллионы лет назад, побочным продуктом генетических опытов Варсуйя. Набор бракованных деталек, как сказал Валентай. Кто он в таком случае вообще?

Его чувство к Маргарет, так безжалостно обнажённое мнемоником перед глазами Валентая, и так небрежно осмеянное Кийаном! Это действительно слабое место Рушера. Именно оно руководило его действиями - теперь он это понимает. Как вырвать из сердца этот кровоточащий человеческий росток?!

Он вдруг подумал, как смешон он со своей любовью в глазах своих врагов. А Маргарет - с какой ненавистью и презрением она выплюнула ему в лицо свои последние слова! Существуют ли слова, которыми можно вернуть то волшебство, что было в её глазах, пока она была под действием обмана? Подправить память? О, что за глупость! Не подправить ли себя, не вырвать ли из мозга эту болезнь с названием Любовь? Переменить естество и явить себя миру в образе чудовища, а не прекрасного рыцаря? Кого он обманывает, если даже Валентая не сумел провести?! Но как он сжился со своим обольщением! Что, как не это, подстёгивало его все последние десять лет?! Как он мечтал стать Победителем, бросить под себе ноги своих врагов и обрести благоволение Маргарет! Поистине, он сошёл с ума! Какое унижение ощущать себя ничем.

Что будет с ним, когда он сделает то, что требует Кийан? Не отсечёт ли от себя, уходя в новую Вселенную, созданную для него побеждённым Авелием, то лишнее, что называется Рушером? Как хорошо было бы отсечь от себя Кийана.

Мгновенно пробившаяся на лице усмешка была ответом бессмертного: он смеялся над планами своей букашки. Рушер открыт ему, как ладонь, а мысли Кийана закрыты для Калвина.

"Джамуэнтх!" - пронёсся призыв по огромной и невидимой информационной сети, пронизывающей всю Вселенную и составляющей её тайную структуру.

"Чего ты хочешь, Кийан?" - тут же отозвалась Нерождённая.

"Я предлагаю одним разом покончить со всей этой историей и всеми обманами. Мы слишком заигрались, Джамуэнтх".

"Твои предложения?"

"Я выполню твои требования в обмен на жизнь Авелия. Ты сотрёшь память моего брата, если хочешь, оставишь только Валентая. А я отказываюсь от своих затей и покорно шествую в горнило Творения".

"Ты же знаешь, Авелий последний Избранный, последний Изначальный. Кто возглавит новых бессмертных?!"

"Ты знаешь, - смеялся Кийан, - что ты лжёшь, и я это знаю. Есть ещё один перворождённый - это Ниаранья. Вот он и возглавит новое племя".

"Неужели месть так завладела тобой? Я думала, это слабость человека".

"Нет, это и моя также слабость. Так что? Будем продолжать нашу дуэль или решим всё одним ударом?"

"Скажи, чего ты хочешь".

"Вот это хорошо, - одобрил Кийан, - Итак, от тебя требуется помочь мне подманить Валентая в нужное место в нужный момент. Ты можешь проникать всюду, в отличие от меня, так проникни во дворец Пространственника и сделай то, что я тебе скажу".

"Я согласна".

"Мои Операторы вечности, настал наш час! От вас требуется безошибочная работа, ювелирное манипулирование событиями. Следите за действиями Рушера и во всем открывайте ему дорогу. Он должен получить то, что хочет - это условие его согласия".

"А что он хочет?" - осведомилась Эдна.

"Цена его согласия: смерть Авелия".

Операторы вскрикивают, отчего всё мнимое пространство планеты призраков пошло волнами вспышек.

"Моё решение непоколебимо, - говорит Императрица Душ, - это малая жертва, иначе погибнет слишком много жизней".

- Ты знаешь, Джед, - с чуть заметной печалью сказал Альваар, - есть кое-что, не дающее мне покоя.

- Что же это? - безмятежно поинтересовался Джед.

Друзья сидели под крышей патио, в чудесном дворце, некогда оставленном своими создателями, на планете Пилигрим. Ровный ветерок продувал укрытый от жарких лучей солнца дворик очень старого строения и поднимал прохладу от пола, тронутого рукой времени. Как хорошо, наверно, было здесь в те времена, когда на планете был её народ. Но время съедает всё, и вот два товарища сидят среди прекрасной пустыни Пилигрима и смотрят на игры разноцветных ящериц, резвящихся среди причудливых безлиственных кустов, покрытых яркими весенними цветами. Сухой, насыщенный кислородом воздух, пронизан множеством экзотических, но тонких ароматов. Дышать им - наслаждение.