Сергей Гомонов - Душехранитель (Книга 1)

- Нет, нет... - прошептала Рената побледневшими губами и отодвинулась, но Саша, точно взбунтовавшееся отражение, последовал за нею, пока не схватил за руки и не придавил к дивану. Карие глаза с опущенными уголками метали молнии:

- Стал бы он умирать за тебя, если бы от тебя ненавидел! Артур придумал бы что-нибудь интереснее... Дура ты, идиотка, которая плюет на собственное мнение, на свою душу, в угоду чужому злословию! Малолетка, не способная думать своими мозгами, решиться на самостоятельный поступок! Вот кто ты после этого!

- Отпусти! - Рената попыталась бороться с ним, но Саша рывком отдернул ее руки и пригвоздил их к постели с двух сторон от туловища, да еще и навалился сверху.

- Слушай! - крикнул он, точно боясь, что ему не хватит времени высказаться. - Слушай, тебе этого больше никто не скажет, а ты хотела правду, и мне нет резона щадить твои нежные чувства! Может, хоть это выведет тебя из младенческого неведения! Когда он... я... когда я подошел к тебе в тот раз... я... Узнал тебя. И не поверил... Целая вечность - восемнадцать человеческих поколений - и вдруг ты оказалась рядом, до этого не замеченная, а теперь находившаяся в смертельной опасности... Смерть стояла за твоей спиной, - короткая борьба, мимически отразившаяся на его лице, и наконец победило выражение темноглазого красавца с бархатным южным взглядом: - Дай же мне сказать, я долго терпел! Ей это не повредит, она хотела знать! И я хочу поговорить с нею в последний раз - разве это преступление?! - борьба прекратилась, и печальные карие глаза смягчились: - Он сделал над тобой и над нами все, что необходимо было сделать, он взял это на свои плечи... так не мешай, помоги ему, Попутчица! И... прости, если что было не так... Хочу, чтобы ты знала: я не ненавидел тебя, а... совсем наоборот... Прощай, - обняв ее (изумленная, потрясенная, близкая к разгадке, но боящаяся поверить, она не сопротивлялась), он тихо спросил: - Можно?..

Губы Ренаты затряслись, на глаза навернулись непрошеные слезы:

- Артур... Мой бедный верный Артур... - прошептала она.

Он взял ее за подбородок и, прикрыв глаза, поцеловал. Руки его подломились, сил больше не было.

Когда ресницы распахнулись, на девушку смотрели серые непрозрачные глаза Саши. Рената теперь почти не чувствовала его веса. Он опустил лицо и спрятал его в рыжих волосах возле уха девушки:

- Прости... С ними со всеми так трудно... Они такие разные, но каждый имеет право поставить точку по-своему...

Телохранитель поднял голову. В глазах его стояли слезы:

- Я очень сильно напугал тебя, маленькая?

- Да... и нет... - ее охватила целая гамма чувств под взглядом ласковых, совершенно серых глаз Саши. - Значит, скоро я умру?

- Нет. Ни за что. Ты будешь здесь любой ценой, теперь или никогда...

- Но... какова цена?.. - Рената, впрочем, поняла, о какой цене он только что сказал.

- Жить - еще не значит жить, умереть - не значит умереть. Мягче воды ничего не бывает, но, ударившись о ее поверхность, можно разбиться насмерть. Вода точит камни. Иногда надо быть мягче воды, упорнее воды, терпеливее воды... в этом заключается сила Звездного Странника. Как жаль, что ты утратила это тогда и теперь не в состоянии понять своей не взрослеющей душой... Ведь нам обоим было бы легче, захоти ты вернуться на этот Путь...

- Если ты знаешь, то можешь предотвратить это и не платить заказанную цену... Можешь? - она встряхнула его за плечи.

- Могу. Но не буду.

- Почему?!

- Потому что я - вернусь, а ты - нет! Потому что сейчас мы в точке невозврата... потому что обод давно должен стать осью, ступицей - и забыть о Колесе, полосующем Дорогу...

- Но что же делать?! Что мне делать?!

- Тебе? Жить...

Она обняла его - крепко-крепко:

- Без тебя - не хочу. Правда. Нет.

Саша провел ладонью по ее лицу:

- Не зарекайся, малыш...

За четыре дня...

Воздвигнув сорок огненных плотин, черноглазый колдун впервые за свою жизнь приостановил течение времени. Ничем больше он помочь не мог. Посмотрев на жрицу, маг понял, что она благодарна ему и за это. Ее глаза теряли свою янтарную прозрачность, в их глубине клубился серый туман. Эта странная метаморфоза поразила его. Девушка изменилась, сильно изменилась с тех пор, как он увидел ее впервые - а как же давно это было!.. Колдун подошел и взял ее за руки...

Она выскользнула из его ладоней и взлетела по ступеням, озаренная прощальными лучами Четвертого Солнца. Он слышал фантомный мотив, и жрица тоже его слышала. Теперь она очутилась на предпоследней ступеньке огромного зиккурата. Сбросив мантию, она осталась в наряде для Встречи Рассвета - нежно-голубом, легком, как утренние облака, почти не видимом на ее загорелом безукоризненном теле. Густые волосы цвета полынного меда упали на плечи тяжелой волной, освобожденные от золотой короны из соколиных крыльев со змеей.

И тогда девушка начала танец...

Николай проснулся. Часы показывали половину третьего. Тревожное чувство мешало ему. Ник ненавидел затяжные, дождливые ноябрьские ночи именно из-за этой тоски, непременно охватывавшей его без особых причин. Но теперь, увы, причин для тревоги было предостаточно...

Гроссман заложил руки за голову и поглядел в потолок. Хлюпая по лужам и раскисшему грязному асфальту, где-то рядом с гостиницей проехала машина. Свет ее фар, спроецировавшись на оконное стекло, отразился на белой известке потолка, и этот "искусственно-солнечный" зайчик пополз-пополз, пока не очутился на обоях стены и не затерялся за шкафом. Странно, что сегодня этот помешанный спит младенческим сном: не брыкается и не вопит на всю гостиницу.

В голову лезли мысли о рыжеволосой жрице... Как хорошо запоминается этот повторяющийся сон! Так время от времени приходят воспоминания о прошлом, настолько далекие, что уже нет уверенности, было это или не было... Но жрицу он помнил. Впрочем, Рената часто снилась ему, иногда в совсем уж немыслимых обличьях, и только разумом Николай догадывался в таких случаях, что это - она. Именно разум и сопротивлялся, когда Ник всем сердцем стремился к бывшей своей спутнице, с которой им оказалось не по пути. Именно разум приказывал ему отойти теперь. Все и всегда он делал по воле разума, даже "безумствовал" разумно. А сейчас...

Ник попытался уснуть, ведь до отъезда еще целый час, а ему что собраться, что подпоясаться - как тому нищему. Но едва он закрыл глаза, как тут же представил, что сейчас ЕГО Рената с другим, да не просто так, из прихоти, вредности или "чтобы доказать", а по велению души и сердца. Увы... увы... как бы он ни хорохорился и не издевался над ними, то, что эти двое чувствовали друг к другу, мог не заметить разве только слепоглухонемой паралитик. И кто из них, спрашивается, проиграл, в их вечной борьбе огня с водой?! Он остался голым королем, а его непокорная королева счастлива с придворным трубадуром... Дурак, дурак... только теперь он понял, что потерял. Как он не видел в ней души, когда она безраздельно принадлежала ему, ему и только ему?! Где были его глаза, когда вместо личности он созерцал "раковину", с виду пустую и безжизненную, вход в которую был закрыт и не привлекал к себе внимания, так что не слишком-то хотелось туда заглядывать, терять на это время и силы?! Он думал, что, обладая ее телом, он изучил ее всю, но не знал того "Сезам, откройся!", что впустил бы его в перламутровые створки... Черт, а теперь, пожалуй, уже поздно!...