Джо Холдеман - Бесконечная свобода

Оборудованный большими окнами спортивный зал наверху превратился в оранжерею, где мы собирались сажать рассаду. Там же можно было выращивать зелень для кухни в течение зимы, для чего Анита установила три дровяных печи и дополнительное освещение.

Что касается одной из главных зимних проблем — необходимости бегать по снегу и сидеть с голой задницей в сарайчике при температуре в пятьдесят градусов ниже нуля, — то для нее нашлось пусть не столь изящное, но кардинальное решение. Даже на этой широте имелся слой вечной мерзлоты. Он начинался на глубине примерно семи метров (это не настолько глубоко, чтобы начало сказываться глубинное тепло), и все, что попадало туда, спустя несколько часов должно было замерзнуть и остаться замороженным во веки веков. У нас не было ни землеройного оборудования, ни энергии, достаточной для того, чтобы вырыть яму достаточно глубокую и вместительную для экскрементов колонии, состоявшей из ста с лишним человек и предрасположенной к дальнейшему росту. Но в каких-нибудь десяти километрах от города находился медный рудник, где удалось найти взрывчатку и проходческий лазер, с помощью которых удалось выполнить эту работу.

А у тех, кто поселился в городе, не оставалось иного выбора, кроме как пользоваться выгребной ямой, но ведь искусство всегда требует жертв. А сидя на корточках в промороженном нужнике, творец неизбежно должен был всем своим существом вступить в тесный контакт с природой.

Глава 10

Я усиленно трудился над проектом восстановления города, вкладывая в эту работу все свои силы. Пожалуй, я еще никогда не отдавался с такой полнотой какому-либо занятию, не считая разве что боя. Тем же самым занималась и Мэригей. В воздухе ощущался отчетливый привкус отчаяния. Об экспедиции на Землю мы вовсе не разговаривали до самого дня жеребьевки.

В полдень все собрались в кафетерии общежития. Там на столе был установлен стеклянный шар — в прошлом аквариум для рыбок, — в котором лежали тридцать две одинаково сложенных бумажки. Мори Дартмаут, самый маленький из умевших твердо стоять на ногах детей, сидел на столе рядом с аквариумом и одну за другой доставал бумажки, а я зачитывал имена. Сара оказалась второй; она отблагодарила меня радостным визгом. На третьей бумажке было имя Дианы; она обняла Сару. Мэригей была восьмой; она просто кивнула.

Двенадцать имен были названы, а моя бумажка все так же лежала в аквариуме. Я не хотел смотреть на Мэригей, зато к ней обратилось много других глаз. Она откашлялась, но раньше нее заговорил Пик Маран.

— Мэригей, — начал он, — все знают, что вы не полетите без Уильяма, а я не полечу без Нормы. Похоже, возникала спорная ситуация.

— И что вы предлагаете? — насупилась Мэригей. — У нас нет монетки.

— Нет, — отозвался Пик. Ему пришлось несколько секунд соображать, что она имела в виду: он был уроженцем Среднего Пальца в третьем поколении и никогда не видел денег в любой неэлектронной форме. — Давайте вытряхнем все из шара и положим туда наши имена… нет, имена Уильяма и Нормы. А потом Мори вынет одно из них. — Мори улыбнулся и захлопал в ладошки.

Так что я победил, или мы победили, и в комнате сгустилась атмосфера затаенной ревности. Многие из тех, кто не записался в тот список, из которого сейчас отбирали по жребию окончательный состав экспедиции, были бы рады попытать счастья и отправиться в небольшой вояж сейчас, когда на носу уже была глубокая зима.

Подготовка к полету была завершена еще месяцем раньше. Мы решили использовать шлюпку номер два, которую окрестили «Меркурий». Все оборудование для освоения и колонизации планет было выгружено: если Земля окажется пустой, то мы должны были просто возвратиться с этой новостью и предоставить следующим за нами поколениям решать, заселять или не заселять ее заново.

Но все же мы подготовились к другим непредвиденным обстоятельствам. На каждой шлюпке имелся боевой костюм, и мы забрали с собой все четыре. Мы также взяли генератор стазис-поля, но решили не обременять себя нова-бомбой или каким-то другим столь же драматическим оружием. Если случится что-нибудь серьезное, то мы все равно превратимся — в самом лучшем случае — в котлетный фарш.

Боевые костюмы были не такими уж мощными, так как этот их вариант должен был приспосабливаться к самым различным размерам и сноровке владельцев, и мы даже поспорили, не оставить ли их на СП. Я доказывал, что, когда выпадет случай, мы можем решить не использовать их. Но, между прочим, когда-то в незапамятные времена один мой армейский соратник пел, что, мол, в такую шальную погоду нельзя доверяться волнам. Или еще что-то в том же роде.

Часть пятая

Книга апокрифов

Глава 1

В каком-то индейском племени или племенах не существовало никакого ритуала прощания: уходящий человек просто поворачивался спиной к остающимся и удалялся. Разумные были люди. Мы потратили целый день, нанося визиты, прощаясь со всеми и каждым, так как никого нельзя было пропустить.

Помимо этого, я пообщался с половиной обитателей колонии как мэр, так как, похоже, каждый отвечал за это или за то и считал своим долгом представить мне доклад о своей работе и план деятельности на время моего отсутствия. Кэт, которая должна была исполнять обязанности мэра, пока мы будем в космосе, во время всех этих обсуждений сидела рядом со мной.

На следующий день ее обязанностью также было удостовериться, что все благополучно укрылись в подвале от потока радиации, который должен был обрушиться на землю после того, как Мэригей нажмет кнопку. Точно в поддень она сообщила по радио, что все, кроме нее, находятся в укрытии. После нажатия кнопки в ее распоряжении оставалась еще минута, а последние двадцать секунд электронный мозг шлюпки отсчитывал вслух.

В первый момент на нас навалилась сокрушительная тяжесть четырехкратного ускорения; вскоре оно уменьшилось до двух g. Затем мы описали по орбите вокруг планеты полуокружность в состоянии невесомости, после чего судно с устойчивым ускорением в одно g устремилось к коллапсару Мицара.

Полтора дня постоянного ускорения. Мы кое-как питались и вели какие-то светские беседы, а Мицар тем временем все приближался, пока наконец мы не оказались гораздо ближе к молодой голубой звезде, чем нам хотелось бы находиться.

На фоне приглушенного светофильтрами изображения огромной звезды коллапсар сначала казался черным следом от булавки, затем превратился в точку, затем в быстро растущий шар, а затем возникло странное чувство головокружения, и мы внезапно оказались в темном глубоком космосе.