Кристофер Сташефф - Чародей поневоле (пер. В.М.Федоров)

Он, разумеется, узнал ее, это была служаночка, сделавшая ему ранее вечером предложение.

— Ну, ну, тихо, девушка, все хорошо, — прошептал он, гладя ее по спине.

Помещение вокруг него, казалось, закачалось. Он выбрал фиксированную точку света и уставился на нее.

Она оказалась Горацио Логайром, с лицом, искаженным налетом негодования.

— Забери ее из моих коридоров, человек, они и без того достаточно сырые.

Род как раз успел заметить, как мило эта крестьяночка укладывается в его объятия. Он закрыл глаза, упиваясь ее теплотой и близостью, Затем кивнул головой.

— Да, милорд, так я и сделаю. Ну, ну, тихо, девушка, не нужно плакать. — Он вытащил из-за манжета платок и вытер ей щеки. — Хватит слез, милая, вот так. Ты повышаешь влажность, а у Горацио артрит, если только он сможет вспомнить, куда положил свои кости. Вот так, умница.

Ее голова уткнулась ему в грудь, она шмыгнула носом. Глаза ее закрылись, мышцы расслабились, казалось, она едва ли не уснула. Рода охватила внезапная волна нежности при помощи и содействии ощущения огромной силы, внесенной его инстинктом защитника, и он мысленно выругал липучий эффект девицы в беде.

Он посмотрел в мрачные глазницы Логайра.

— Заарканили тебя, человек.

— Кого? Меня? — Род нахмурился и глухо стукнул себя по горлу в области сонной артерии. — «Семь раз испытан я огнем…»

— «…и сочтен желанным, — согласился Логайр. — И семь раз испытан разум в том, кто ошибок не имел».[22] Забери ее из моих коридоров, человек.

Род бросил на него последний вызывающий взгляд и повернулся к девушке.

— Идем, девушка, — прошептал он. — Теперь мы должны уйти из этих мест.

Он подхватил ее на руки. Она шевельнулась, что-то обиженно пробормотала и снова уткнулась в его плечо, крепко обняв ему шею руками.

«Младенцы и женщины, — раздраженно подумал Род, — хуже зыбучих песков».

— Милорд, — обратился он к Логайру, — не проводите ли вы меня? Как вы можете понять, мое внимание несколько отвлечено…

— Да, — ответил дух и свернул направо по коридору, но не раньше, чем Род успел заметить на лице духа призрачную улыбку.

Он вышел в освещенный коридор, где прежде встретил Дюрера. Человечишка исчез, очевидно, он предположил самое худшее и довольный пошел своей дорогой.

Род опустил ноги девушки на пол. Она снова пробормотала неразборчивый протест и еще крепче прижалась к нему.

Род сжал ее в объятиях и потерся щекой о ее волосы, растягивая мгновение как можно дольше.

Затем он печально улыбнулся и, подняв руку, погладил ее по подбородку, повернув ее лицо в свою сторону. Глаза с длинными ресницами были все еще закрыты, полные красные губы надуты и чуточку приоткрыты.

Род сделал себя твердым, как сталь, и мягко спросил:

— Теперь ты должна рассказать мне, девушка, зачем ты последовала за мной.

Глаза ее распахнулись и тревожно расширились. Потом она закусила губу, опустила голову и отступила от него, вцепившись в ткань его камзола.

— Ты должна рассказать мне, девушка, кто послал тебя шпионить за мной?

Она вскинула голову, в испуге расширив глаза, и замотала ею.

— Никто, милорд, никто, только я сама.

— Да? — печально улыбнулся Род. — Сама по себе ты последовала за мной в часть замка, населенную призраками?

Она снова опустила взгляд.

— Я не боялась призраков, милорд.

Род удивленно поджал губы.

Если это так, она обладает необычной для горничной смелостью.

Нервы у нее не сдали до тех пор, пока она не увидела их в натуре, а испытавши сам их стоны, Род легко мог понять ее сломленность.

Она также могла последовать за ним в надежде, что он надумает пересмотреть свое решение спать в одиночестве. Или, может быть, она думала, что сможет помочь, если он попадет в беду. Род улыбнулся при этой последней мысли. Но он должен был удостовериться в этом.

— И все же ты еще не сказала мне, почему ты последовала за мной?

Она снова закусила губу и скривила лицо. Род спокойно ждал.

Выдавливая из себя каждое слово, она сказала:

— Я… я боялась за вас, милорд.

Род уставился на нее, затем его рот растянулся в полуулыбке. Он медленно покачал головой.

— Ты боялась за меня?

— Да, — вскинула она голову. — Я не знала, что вы чародей, а человек в одиночку… в тех коридорах…

Голос ее оборвался, веки снова опустились.

Род испустил вздох и привлек ее к себе. Она с миг сопротивлялась, затем уступила.

— Ах, девушка, девушка! — вздохнул он. — Чем ты могла мне помочь?

— Я… у меня есть подход к некоторым духам, милорд. — Голос ее был приглушен тканью его камзола. — Я думала…

Род нахмурился. Неужто общение с миром духов было нормой на этой рехнувшейся планете?

Он мягко погладил ее по спине, прижимаясь щекой к ее волосам. Она, конечно, могла и лгать, но это подразумевало бы, что она великолепная актриса, а для этого она казалась слишком бесхитростной.

Он вздохнул и еще крепче сжал ее в объятиях. Она прижалась к нему бедрами.

Род закрыл глаза и стер в голове все ощущения, кроме ощущения ее тела. Она было хорошим, очень хорошим, почти как у той девушки — Гвендайлон…

Он резко открыл глаза и уставился в освещенный факелами полумрак коридора, рисуя перед собой два лица — бок о бок. Покрась волосы в черный цвет, загни уголки глаз, выпрями нос.

Она почувствовала его напряжение и подняла голову:

— Что такое, милорд?

Голос был немного выше тоном, да, но он был того же типа.

Он оглядел ее с ног до головы — комплекция была безупречной, кожа — без единой веснушки. Но чтобы состряпать основы косметики, требуется не такая уж развитая технология.

Он нацелился указательным пальцем ей между глаз.

— Ты, — заявил он, — обманывала меня.

Его палец остановился на кончике ее носа.

В ее глазах мелькнуло разочарование, а затем она снова стала воплощением невинности.

— Обманывала вас, милорд?.. Я… я не понимаю.

Род щелкнул пальцами, кончик носа отлетел. Он кивнул мрачно, но с улыбкой.

— Крахмал и вода. Но ты поступила неправильно, выпрямив его. Мне он гораздо больше нравится чуточку вздернутым.

Он потер кончиком пальца по уголку глаза — и тот перестал быть косым, а на пальце появилось черное пятно.

— Крахмал и вода, и черная краска на веках. Немного муки, смешанной с жженой амброй, на лицо и хна для волос.

Уголки ее рта сжались. Лицо под краской покраснело от жаркого гнева.

Он покачал головой, наморщив лоб.

— Но зачем, девушка? Твое лицо во много раз прекраснее.

Он позволил себе момент самодовольства, когда гнев на ее лице растаял в нежности и страсти.

Она опустила взгляд.

— Я не могла тебя покинуть, милорд.

Он закрыл глаза, скрипнул зубами и только огромным усилием воли удержался, чтобы не сжать ее в объятиях.