Владимир Ильин - Куб со стертыми гранями

Глядишь, что-нибудь путное из этого, рано или поздно, да выйдет.

Я, наконец, отрываюсь от созерцания улицы и отправляюсь реализовывать свои задумки.

Как ни странно, но в тот вечер со мной ничего из ряда вон выходящего не происходит.

Я честно отрабатываю намеченную программу, помня пословицу: “Капля за каплей, вода и камень точит”.

Я очень надеюсь, что в этом захолустье мне не придется прожить несколько лет. Хотя бы потому, что бывшему эмбриостроителю Алексу Винтерову грозит скорая кончина…

Когда проходит неделя, я уже не придерживаюсь столь отрицательного мнения о приютившем меня городке. В конце концов, спокойствие и размеренность — еще не самые худшие характеристики окружающей среды. Да и люди здесь еще не до конца испорчены восемью смертными грехами современного человечества, о которых еще в двадцатом веке честно предупреждал Конрад Лоренц. Здесь нет того агрессивного неприятия соседа, которое наблюдается в больших городах из-за перенаселенности и скученности людских масс. Здесь никому и в голову не придет, строя себе дом, копировать жилище соседа, вследствие чего возникают целые кварталы однообразных построек, словно сошедших с конвейера. Здесь никто не способен, к примеру, выкорчевать старый яблоневый сад, чтобы на его месте воздвигнуть многоэтажную автомобильную стоянку. Здесь нет этой вечной людской гонки, цель которой для каждого одна: успеть отхватить себе лакомый кусочек раньше других, равно как и движущая сила — страх отстать от других, страх остаться позади и не успеть к дележу заветных благ… Здесь еще нет того чрезмерного комфорта, который формирует изнеженность и привыкание к легкой жизни и который обрекает людей на серое, однообразное существование. Попробуйте вырастить что-либо на своей грядке, не пользуясь климатическими установками, и вы ощутите подлинное счастье, если вам удастся уберечь слабые, робкие ростки от заморозков и засухи и получить хороший урожай овощей или фруктов на своем огороде!.. И, наконец, здесь хранят и передают от поколения к поколению старые культурные традиции, и, в сущности, такие вот небольшие городки — своего рода геномы цивилизованного человечества…

И кто бы ни был моим противником, я не могу не признать, что плацдарм для завоевания человечества с помощью “регров” выбран им очень точно. Наверное, я и сам бы захотел сделать жителей этого города счастливее, будь у меня такая возможность. Они заслуживают этого.

Тем не менее, нельзя сказать, что неделя потеряна мною напрасно. Все-таки есть и в плавном течении местной жизни отдельные всплески, которые заслуживают моего внимания.

Так, например, именно здесь мне почти удается увидеть воочию, как работает загадочный приборчик. Я говорю “почти”, потому что увидеть действие “регра” не дано никому. Его можно только предполагать, как квантовую природу света.

Однажды, когда я шествую по тротуару (между прочим, здесь до сих пор сохранились асфальтовые тротуары!), направляясь на очередную цветоводческую консультацию к Геру Алкимову, то становлюсь свидетелем следующего эпизода. Молодая женщина, держа маленького мальчика за руку, переходит на другую сторону улицы, и на середине проезжей части ребенок вдруг вырывается и, смешно вскидывая ножонки, пускается бежать к противоположному тротуару. И тут, откуда ни возьмись, из-за поворота вылетает на высокой скорости разукрашенный всевозможными наклейками и эмблемами турбокар, за рулем которого сидит древняя старушка в очках. Визжат тормоза, турбокар заносит, но слишком поздно избегать столкновения, и мне кажется, что я вижу, как машина бьет бампером хрупкое тельце, отбрасывая его на тротуар далеко вперед, и как брызги крови и мозгов разлетаются по мостовой… У меня внутри всё обрывается, и тут словно что-то мигает в моих глазах, и я вижу, что мамаша каким-то чудом успела нагнать мальчика и выдернуть его из-под самых колес турбокара, который с угрожающим свистом проносится мимо, и почтенная любительница высоких скоростей, высунувшись в приоткрытое стекло, кричит что-то обидное в адрес легкомысленных женщин…

Я вытираю холодный пот со лба и вижу, как женщина, обняв сынишку, подносит к губам какую-то серую коробочку размером с пачку сигарет и целует её так, будто в ней хранится самая ценная в мире вещь…

В сущности, наверное, так оно и есть…

После этого я начинаю внимательнее присматриваться к жителям городка и вскоре обнаруживаю, что многие из них (в том числе и владелец цветочной лавки, и его приятель-авангардист) втихомолку пользуются какими-то коробочками, о назначении и происхождении которых стараются умалчивать. Так что мне не раз приходится удерживаться от соблазна подойти к кому-нибудь из счастливых владельцев такой коробочки и попросить: “Вы не могли бы одолжить мне вашу палочку-выручалочку буквально на пару дней?”. Или: “Продайте мне свой “регр”, и я заплачу вам за него любые деньги”. А еще лучше было бы припереть “счастливчика” к стенке и грозно заявить: “А вы знаете, что пользование этими адскими машинками запрещено еще Бернской конвенцией? Предлагаю вам немедленно сдать прибор мне и чистосердечно признаться, у кого и как вы его приобрели!”…

Но, разумеется, ничего подобного я не осуществляю на практике. Бесполезно ломиться в глухую стену, если через несколько метров в ней имеется дверь, пусть даже и запертая на семь замков.

И еще я понимаю, почему в этом городке отсутствует тотализатор, не проводятся различные лотереи, одно-единственное казино закрылось три года назад, а игровые автоматы были сданы в металлолом на ближайший комбинат по утилизации отходов. Не имеет смысла играть в азартные игры с теми, кто, зная конечный результат, делает только беспроигрышные ходы. Правда, это не мешает одному фанатику рулетки по имени Крин Лоусов то и дело наведываться в соседние населенные пункты, где этот автомат имеется, и неизменно возвращаться с полными карманами денег. Правда, объекты для своих “гастролей” Лоусову приходится то и дело варьировать, поскольку тот факт, что он является незаконнорожденным сынком фортуны, почему-то настраивает против него владельцев всех окрестных игорных заведений…

Неудивительно и то, что местные начальники жандармерии и инвестигации все больше теряют свою квалификацию, поскольку преступность в городе практически равна нулю. Не потому, что здесь нет желающих нарушить закон (хотя и это тоже играет свою роль), а скорее, потому, что большинство людей — или их родственникам — избегает участи превращения в жертв преступлений или насилия…

Таким образом, проведя в этом уютном городке всего неделю, я с ужасом чувствую, что зря приехал сюда.