Кирилл Бенедиктов - Путь шута

— Не собираюсь, — огрызаюсь я. — Ладно, босс, считайте, что вы меня пристыдили. Но ведь это же еще не все, правда?

— Не все. Фаулер будет рыть носом землю, только бы найти этот проклятый «ящик». У него неограниченные полномочия, и, уж будь уверен, он ими воспользуется. Сам понимаешь, если он добьется успеха, военная полиция корпуса получит самый болезненный щелчок по носу со времен Лавальери. Поэтому ты должен сделать все возможное, чтобы отыскать «ящик Пандоры» первым.

Очень хочется спросить, почему босс облекает таким доверием именно меня, но я предпочитаю промолчать. Просто гляжу на него печальным взглядом обиженного французского бульдожки и жду продолжения.

— Перед комиссаром будет поставлена аналогичная задача, — успокаивает меня генерал. — Но его я предполагаю оставить в Дурресе, а тебя отправить в Тирану.

— Могу я узнать почему? — официальным голосом спрашиваю я. Шутки кончились. Обойти любимчика самого Сёгуна — миссия почетная, но крайне неблагодарная. Если уж босс собственноручно вкладывает мою голову в пасть льву, пусть по крайней мере объяснит свои резоны.

— Потому что Фаулер наверняка начнет с Дурреса. А я почти убежден, что эмиссару удалось вывезти ящик отсюда. Таким образом, ты получишь фору.

Он рывком отодвигает кресло и встает. Молча меряет шагами кабинет, потом с решительным видом направляется к своим тренажерам. На языке протокола это означает: «Аудиенция закончена».

— Не будете ли вы так любезны, сэр, — спрашиваю я, поднимаясь, — пролить свет на причину такой уверенности? Не сочтите за любопытство, мне важно знать, есть ли у вас какие-то источники информации…

Гремит железо. Босс примеряется к очередному орудию пыток.

— Интуиция, Луис, — с очаровательной акульей улыбкой отвечает он. — Всего лишь старая добрая интуиция.

Глава 9

Черная Фатима

На следующий день Ардиан проснулся поздно. Сказалось напряжение последних дней — он, обычно спавший очень чутко, будто провалился в темный холодный колодец. Открыв глаза, он понял, что долгий сон не принес облегчения — тело ломило, голова кружилась, во рту стоял мерзкий привкус кошачьей мочи. К тому же пробуждение произошло, против всякого ожидания, не на роскошном Мирином ложе, а на том самом матрасе, с которого ему удалось улизнуть четыре дня назад. Приподняв одеяло, Ардиан с ужасом убедился, что спал совершенно голым. Он даже зажмурился, пытаясь припомнить, что было с ним вчера вечером, но в голове крутились только какие-то бессмысленные обрывки: ходившая ходуном маленькая кухонька Миры, квадратная бутылка коричневого стекла на столе, остро пахнущие ломтики тонко нарезанной бастурмы, нестерпимо яркий свет, бьющий по глазам, и муторное ощущение непоправимой ошибки, чего-то ужасного, такого, после чего и жить уже невозможно.

Он приподнялся на локте — голова немедленно отозвалась тягучей болью — и огляделся. Кровать Миры пустовала. Установка фата-морганы, которую он вчера вроде бы собирался рассмотреть поближе, была выключена. В квартире царила давящая мертвая тишина. «Ушла, — решил Ардиан, и мысль о вчерашней ошибке вновь царапнула душу. — Обиделась и ушла. Но почему же я ничего не могу вспомнить?»

Он застонал — частично от обиды, но главным образом для того, чтобы разрушить эту страшную, застывшую тишину. В то же мгновение на кухне скрипнул отодвигаемый стул и в комнату вошла Мира. На этот раз она была в строгом сером костюме — пиджак с широкими отворотами, белая блузка, юбка до колен. Волосы Мира собрала в пышный хвост, перевязанный голубой лентой.

— Проснулся? — спросила она со странной интонацией. — Как голова?

Голова болела, но Хачкай решил, что жаловаться не станет. Хватит с него и того, что вчера вечером он что-то натворил.

— Нормально. А где моя одежда?..

— Ах, одежда, — усмехнулась Мира. — Извини, она сохнет. Я вчера все постирала — от тебя несло, как от козла. Признайся, ты ночевал на помойке?

Ардиан смутился. Подходя вчера к дому Миры, он даже обнюхал себя — и пришел к выводу, что пахнет вполне прилично. Вероятно, его дезориентировала вонь от тухлой рыбы.

«Тухлая рыба, — в ужасе подумал Ардиан. — Я же выбросил пакет, а пистолет переложил за пазуху! Но сейчас-то я голый, а это значит, что Мира видела оружие!»

Вероятно, эти мысли отразились на его лице, потому что Мира спокойно сказала:

— Да, я нашла пистолет. Собственно, он вывалился у тебя из трусов, когда я стала тебя раздевать. Он тоже вонял, поэтому я протерла его спиртовыми салфетками и убрала в ящик на кухне. Скажи мне, Арди, он настоящий?

Хачкай пристыженно молчал. Потерять оружие — само по себе позор, это он знал твердо. В крайнем случае пистолет можно выкинуть на месте ликвидации, как пришлось поступить с «глоком». Но позволить, чтобы твое оружие нашла девушка, которая тебя раздевает… это не просто позор, это унижение.

— Настоящий, — выдавил он наконец. — Я не хотел, чтобы ты его видела… Как это случилось?

— Случилось? — усмехнувшись, переспросила Мира. — Говорю же тебе, он выпал, когда я стала снимать с тебя брюки.

— Нет, я не о том… Почему я ничего не помню? Что со мной было?

— Похоже, ты опьянел, малыш. Я налила тебе немного виски, чтобы снять напряжение, а тебе так понравилось, что ты выглотал целый стакан. Ты действительно не помнишь?

Хачкай убито покачал головой. Как такое могло произойти? С ним, который никогда не пил даже пива…

— И что было дальше? — через силу спросил он.

Мира пожала плечами.

— Много чего. Ты нес всякую ахинею об убийствах. Как, мол, это плохо и почему никто не понимает, что жизнь человека священна. По-моему, ты просто наслушался свидетелей Иеговы, или как там называются эти сумасшедшие сектанты… Потом сказал, что никогда, никогда больше не будешь никого убивать, и выпил ещё. Я пыталась тебе помешать, но ты меня ударил и сказал, чтобы я не лезла не в свое дело.

— Ударил? Тебя? Мира, это неправда…

— Ты спросил, я ответила, — сухо сказала девушка. — К тому моменту ты уже здорово набрался, поэтому Удар вышел несильным. Но я решила, что мешать тебе пить — себе дороже, и больше уже не препятствовала.

— Прости, — пробормотал Ардиан, пряча глаза. — Прости меня, пожалуйста… Я пил первый раз в жизни, понимаешь? Я не знал, как это на меня подействует…

— Фигово подействовало. Потом из тебя поперло всякое дерьмо. Даже вспоминать не хочу.

— Я обидел тебя? Мирочка, прости, я не хотел тебя обижать, честное слово…

— Детский сад, — фыркнула девушка. — Да, ты меня обидел, и не один раз. Например, когда я предложила тебе помыться и лечь в постель, ты заявил, что будешь спать на полу, а со шлюхой в кровать не ляжешь. Тоже не веришь, а, Арди?