Айзек Азимов - На земле достаточно места (Сборник рассказов)

– Ему же надо будет пройти специальное обучение?

– Само собой разумеется, и оно крайне сложной Но об этом мы поговорим, когда он кончит школу. Тогда в течение двух лет мы его окончательно вытренируем. Положитесь на меня, мистер Слуцкий.

– А вы гарантируете это специальное обучение?

Уэйл, который уже пододвинул контракт к Слуцкому и протягивал ему ручку колпачком вперед, усмехнулся, положил ручку и сказал:

– Нет, не гарантируем. Это невозможно, так как мы не знаем, действительно ли у него есть талант. Однако ежегодные пятьсот долларов останутся у вас.

Слуцкий подумал и покачал головой.

– Я вам честно скажу, мистер Уэйл... Когда ваш агент договорился, что мы придем к вам, я позвонил в "Сны наяву". Они сказали, что у них обучение гарантируется.

Уэйл вздохнул.

– Мистер Слуцкий, не в моих правилах критиковать конкурента. Если они сказали, что гарантируют обучение, значит, они это условие выполнят, однако никакое обучение не сделает из вашего сына мечтателя, если у него нет настоящего таланта. А подвергнуть обыкновенного мальчика специальной тренировке - значит погубить его. Мечтателя из него сделать невозможно, даю вам слово. Но и нормальным человеком он тоже не останется. Не рискуйте так судьбой вашего сына. Компания "Грезы" будет с вами совершенно откровенна. Если он может стать мечтателем, мы сделаем его мечтателем. Если же нет, мы вернем его вам таким, каким он пришел к нам, и скажем: "Пусть он приобретет какую-нибудь обычную специальность". При этом здоровью вашего сына ничто не угрожает, и в конечном счете так будет лучше для него. Послушайте меня, мистер Слуцкий, - у меня есть сыновья, дочери, внуки, и я знаю, о чем говорю, - так вот: я и за миллион долларов не позволил бы моему ребенку начать грезить, если бы он не был к этому подготовлен. И за миллион!

Слуцкий вытер рот ладонью и потянулся за ручкой.

– Что тут сказано-то?

– Это просто расписка. Мы выплачиваем вам немедленно сто долларов наличными. Без каких-либо обязательств для обеих сторон. Мы рассмотрим мечты мальчика. Если нам покажется, что у него есть задатки, мы дадим вам знать и приготовим контракт на пятьсот долларов в год. Положитесь на меня, мистер Слуцкий, и не беспокойтесь. Вы не пожалеете.

Слуцкий подписал.

Оставшись один, Уэйл надел на голову размораживатель и внимательно впитал мечты мальчика. Эта была типичная детская фантазия. "Я" находилось в кабине управления, представлявшей собой смесь образов, почерпнутых из приключенческих кинокниг, которыми еще пользовались те, у кого не было времени, желания или денег, чтобы заменить их цилиндриками грез.

Когда мистер Уэйл снял размораживатель, он увидел перед собой Дули.

– Ну, как он, по-вашему, мистер Уэйл? - спросил Дули с любопытством и гордостью первооткрывателя.

– Может быть, из него и выйдет толк, Джо. Может быть. У него есть обертоны, а для десятилетнего мальчишки, не знающего даже самых элементарных приемов, это уже немало. Когда самолет пробивался через облака, возникло совершенно четкое ощущение подушек. И пахло крахмальными простынями - забавная деталь. Им стоит заняться, Джо.

– Отлично!

– Но вот что, Джо: нам нужно бы отыскивать их еще раньше. А почему бы и нет? Придет день, Джо, когда каждого младенца будут испытывать в первый же день его жизни. Несомненно, в мозгу должно существовать какое-то отличие, необходимо только установить, в чем именно оно заключается. Тогда мы сможем отбирать мечтателей на самом раннем этапе.

– Черт побери, мистер Уэйл, - обиженно сказал Джо. - Значит, я-то останусь без работы?

– Вам еще рано об этом беспокоиться, Джо, - засмеялся Уэйл. - На нашем веку этого не случится. И уж во всяком случае, на моем. Нам еще много лет будут необходимы хорошие разведчики талантов, вроде вас. Продолжайте искать на школьных площадках и на улицах, - узловатые пальцы Уэйла дружески легли на плечо Дули, - и отыщите нам еще парочку-другую Хиллари и Яновых. И тогда мы оставим "Сны наяву" далеко за флагом... Ну, а теперь идите. Я хотел бы перекусить до двух часов. Министерство, Джо, министерство! - и он многозначительно подмигнул.

Посетитель, который явился к Джессу Уэйлу в два часа, оказался белобрысым молодым человеком в очках, с румяными щеками и проникновенным выражением лица, свидетельствовавшим о том, что он придает своей миссии огромное значение. Он предъявил удостоверение, из которого следовало, что перед Уэйлом - Джон Дж.Бэрн, уполномоченный Министерства наук и искусств.

– Здравствуйте, мистер Бэрн, - сказал Уэйл. - Чем могу быть полезен?

– Мы здесь одни? - спросил уполномоченный неожиданно густым баритоном.

– Совершенно одни.

– В таком случае с вашего разрешения я хотел бы, чтобы вы впитали вот это, - он протянул Уэйлу потертый цилиндрик, брезгливо держа его двумя пальцами.

Уэйл взял цилиндрик, осмотрел его со всех сторон, взвесил в руке и сказал с улыбкой, обнажившей все его фальшивые зубы:

– Во всяком случае, это не продукция компании "Грезы", мистер Бэрн.

– Я этого и не предполагал, - ответил уполномоченный. - Но все-таки мне хотелось бы, чтобы вы это впитали. Впрочем, на вашем месте я поставил бы аппарат на автоматическое отключение через минуту, не больше.

– Больше вытерпеть невозможно? - Уэйл подтянул приемник к своему столу и вставил цилиндрик в размораживатель, однако тут же вытащил его, протер оба конца носовым платком и попробовал еще раз. - Скверный контакт, заметил он. - Любительская работа.

Уэйл нахлобучил мягкий размораживающий шлем, поправил височные контакты и установил стрелку автоматического отключателя. Затем откинулся на спинку кресла, скрестил руки на груди и приступил к впитыванию. Пальцы его напряглись и впились в лацканы пиджака.

Едва автоматический выключатель прервал впитывание, Уэйл снял размораживатель и сказал с заметным раздражением:

– Грубоватая вещичка. К счастью, я уже стар и подобные вещи на меня не действуют.

Бэрн сухо ответил:

– Это еще не самое худшее, что нам попадалось. А увлечение ими растет.

Уэйл пожал плечами.

– Порнографические грезы. Я полагаю, их появления следовало ожидать.

– Следовало или не следовало, но они представляют собой смертельную угрозу для нравственного духа нации, - возразил уполномоченный министерства.

– Нравственный дух, - заметил Уэйл, - штука необыкновенно живучая. А эротика в той или иной форме существовала во все века.

– Но не в подобной, сэр! Непосредственная стимуляция от сознания к сознанию гораздо эффективнее грязных анекдотов или непристойных рисунков, воздействие которых несколько ослабляется в процессе восприятия через органы чувств.