Франк Шетцинг - Стая

И у него вырвалось сдавленное ругательство.

Что же, чёрт возьми, произошло с животным? Весь панцирь разворотило, одна клешня полопалась. Жером запыхтел от негодования. Он выложил омара, вернее, его непригодные к употреблению останки на рабочий стол. Брюхо тоже было повреждено, а внутри — там, где должно было скрываться тугое мясо, — виднелся лишь грязный, белёсый налёт. Он в недоумении глянул в котёл. В кипящей воде плавали какие-то ошмётки, которые — даже если напрячь фантазию — не могли сойти за мясо омара.

Ну, хорошо. На самом деле ресторану достаточно и десяти омаров. Жером никогда не покупал продукты в обрез, он славился своим чувством меры. Только он один мог угадать, сколько на самом деле понадобится, и покупал так, чтобы соблюсти интересы рентабельности, но и иметь на всякий случай резерв.

Тем не менее, он разозлился.

Он подумал, не больное ли было животное, и глянул в ванну. Один омар ещё оставался там. Второй из тех, которыми он остался недоволен при покупке. Может, они уже начали поедать себя изнутри, а может, там какой-нибудь вирус или паразит. Жером взял из ванны двенадцатого омара и выложил на стол, чтобы получше рассмотреть.

Длинные, направленные назад усики-антенны дрожали. Связанные клешни слабо шевелились. Омары, как только их извлекали из естественной среды, становились вялыми. Жером слегка подтолкнул животное и склонился над ним. Омар подвигал лапками, будто хотел уползти, и снова замер. В том месте, где его сегментированный хвост переходил в панцирь, наружу вылезло что-то прозрачное.

Жером присел, чтобы разглядеть это поближе.

Омар слегка приподнял верхнюю часть корпуса. На секунду Жерому показалось, что животное смотрит на него своими чёрными глазками.

Потом омар лопнул.

Ученик, который чистил рыбу, находился в трёх метрах от него. Правда, полка с инструментами и приправами перегораживала ему вид. Поэтому сперва он услышал душераздирающий крик Жерома и от испуга выронил нож. Потом увидел, как Жером валится от плиты, закрыв лицо руками, и успел подскочить к нему. Вместе они рухнули на рабочий стол. Загремели кастрюли, что-то упало и разбилось.

— Что с вами? — в панике воскликнул ученик. — Что случилось?

К ним подбежали другие повара. Кухня представляла собой фабрику в лучшем смысле слова. Здесь каждый выполнял свою функцию. Один занимался дичью, другой соусами, третий фаршем, четвёртый салатом, пятый овощами и так далее. В мгновение ока у плиты возникла суматоха, никто не мог ничего понять, пока Жером не отнял ладони от лица и не показал, весь дрожа, на рабочий стол у плиты. С его волос капала какая-то прозрачная слизь. Она налипла на его лицо и, тая, стекала за воротник.

— Он… он взорвался, — простонал Жером.

Ученик подошёл к рабочему столу и с отвращением уставился на развороченного омара. Ему ещё не приходилось видеть ничего подобного. Клешни валялись на полу, хвост разорвало, будто от высокого давления, а спинной панцирь топорщился острыми обломками.

— Что это вы с ним сделали? — прошептал он.

— Я? Сделал? — вскричал Жером с гримасой омерзения. — Да он сам лопнул! Сам!

Ему принесли салфетки, чтобы вытереться, а ученик тем временем кончиками пальцев потрогал вещество, размётанное вокруг. Оно было вязкое, но быстро таяло и текло по рабочему столу. Следуя какому-то импульсу, ученик взял с полки стеклянную банку с герметичной крышкой, столовой ложкой сгрёб туда кусочки желе, собрал и жидкость и вылил её сверху. Потом плотно закрыл банку.

Успокоить Жерома было не так легко. В конце концов кто-то принёс ему бокал шампанского, и только после него мастер немного пришёл в себя.

— Уберите эту гадость, — приказал он придушенным голосом. — А я пойду умоюсь.

Кухонные помощники мигом привели рабочий стол Жерома в порядок, почистили плиту, помыли котёл и, разумеется, слили в канализацию и ту воду, в которой дюжина омаров провела последний час своей жизни. Вода побулькала в трубах и смешалась со всем тем, что город сливал, чтобы затем снова вобрать в себя после очистки.

Банку с желе ученик показал Жерому, когда тот снова появился на кухне, помыв голову и переодевшись.

— Наверное, хорошо, что ты сберёг эту гадость, — мрачно сказал Жером. — Чёрт его знает, что это такое. Пошлём на анализ. Только, пожалуйста, не распространяясь насчёт деталей, понял? Ничего подобного в «Труагро» никогда не случалось. И не должно случаться.

Эта история действительно не просочилась за пределы ресторанной кухни. Иначе бы это бросило тень на «Труагро». Хотя в происшедшем никто не был виноват, нашлись бы охотники поговорить о том, что в «Труагро» взлетают в воздух омары, разбрызгивая зловещую слизь. Ничто не могло бы сказаться на добром имени ресторана так дурно, как сомнение в гигиене.

Ученик внимательно рассмотрел содержимое банки. После того, как сгустки начали растворяться, он добавил внутрь воды, рассудив, что это не повредит. Вещество напоминало ему — если его вообще можно было с чем-нибудь сравнить — медузу, а медузы сохраняются только в воде, поскольку из неё в основном и состоят. Это была хорошая мысль. Менеджер «Труагро» сделал несколько телефонных звонков, и банку отправили в университет близлежащего Лиона для анализа.

Там она попала в руки профессора Бернара Роше, специалиста по молекулярной биологии. Между тем процесс разложения желе продолжался, несмотря на добавление воды, и в банке уже почти не было сгустков. То, что ещё оставалось, Роше немедленно подверг всевозможным тестам, но не успел провести их все, как последние остатки распались. Роше удалось выявить некоторые молекулярные соединения, которые его совершенно озадачили. Среди прочего он наткнулся на нейротоксин, но уже нельзя было определить, принадлежал ли он растворившемуся желе или содержался в воде.

Эта вода оказалась насыщенной органической материей и различными веществами. Поскольку у него пока не было времени их исследовать, Роше принял решение законсервировать содержимое банки, и вода перекочевала в холодильник.

В тот же вечер Жером заболел. Началось с того, что он почувствовал лёгкую дурноту. Ресторан был полон, поэтому он махнул на недомогание рукой и, как обычно, занимался своим делом. Десять нелопнувших омаров были безупречного качества, а других не понадобилось. Несмотря на неприятный утренний инцидент, всё шло как по маслу, что было естественно для такого знаменитого ресторана, как «Труагро».

Часов в десять дурнота усилилась, и к ней добавилась головная боль. Вскоре он заметил ослабление концентрации: он забыл вовремя поставить одно блюдо на огонь и дать кое-какие указания, вследствие чего элегантный, безукоризненный процесс на кухне затормозился.