Андрей Ливадный - Форма жизни

— Это Мари Лаймер? — осведомился далекий, показавшийся совершенно незнакомым голос.

— Кто вы? — дрожащим голосом спросила она.

— Я капитан «Януса» — корабля, на котором вы прибыли.

— Что вам от меня нужно? Я вас не знаю... и не хочу знать.

— Мне нужно встретиться с вами и поговорить. Зачем вы прилетели на Марс, Мари? Только не отключайтесь, это очень важный вопрос.

— Идите к черту... — Она так надеялась, что звонок как-то связан с отцом, что вынести разочарование от разговора с абсолютно незнакомым человеком оказалось выше ее сил.

Свернув панель коммуникатора, она посмотрела в зеркало заднего вида.

По дороге бежал человек. Наверное, это лейтенант кинулся за ней.

Взвизгнув покрышками, машина рванулась с обочины.

Она не хотела ничего слышать, не хотела ни с кем разговаривать, кого-то понимать или жалеть...

Через несколько минут коммуникатор зазвонил вновь.

На этот раз она не стала психовать или притормаживать.

— Да?

— Это опять я. Не отключайтесь.

— Я же сказала, чтобы вы убирались к черту! У меня полно своих проблем, и я вас не знаю!

— Знаешь, — внезапно ответил коммуникатор, и от этого короткого утверждения Мари вдруг бросило в жар. — Ты знала меня раньше. Тогда меня звали Кайл...

Она вздрогнула всем телом, отшвырнув устройство связи, словно то обожгло ей пальцы.

Опять визг тормозов, юз к обочине, дрожь, сотрясающая тело, и слезы, навернувшиеся на глаза.

— Я никого не знаю... — шептали ее побелевшие губы. — Я не знаю никакого Кайла...

Мари лгала самой себе. Она помнила его.

Глаза, которые смотрели на тебя, ладони, сжимавшие твои виски, — это не забывается никогда...

— Нет... Нет! Нет!!! — Она разрыдалась. — Я не хочу этого помнить!

Слишком страшна была память, но не о Кайле, а о том, кем на самом деле являлась Беат.

— Я Мари... Мари Лаймер... Я еду к отцу в Нью-Даймонд... — глотая слезы, твердила она, непослушными пальцами нащупывая бугорок сенсора зажигания на рулевой колонке заглохшей машины.

Нет, она еще не понимала, что себя не обмануть и с внезапно проснувшейся памятью придется жить, вольно или невольно...

Она хотела одного — доехать наконец до этой площади с фонтаном посередине, а дальше... Дальше будь что будет, с отчаянием подумала она, увеличивая скорость. Если там не окажется отца, то и мне незачем жить.

Вот только как может оказаться в условленном месте человек, труп которого ты своими глазами видела в морге? Этот вопрос выматывал душу, он обещал жестокую развязку и отсекал всякую надежду...

— Борт 01, вы вошли в зону парковочных орбит колонии. Капитан Дибров, нам сообщили о вашем приближении. Вам отказано в разрешении на посадку. Займите орбиту с указанными параметрами и ждите подлета конвойных судов.

Андрей молча выслушал монолог оператора связи, бубнившего положенные формулировки скорее ради очистки собственной совести, чем в надежде на взаимопонимание.

Дибров отлично знал, что на Марсе нет единой, централизованной власти. Мировое сообщество декларировало, но не исполняло ее. Реальную силу в колонии представляли спецслужбы пяти основных секторов освоения, но они не имели права содержать постоянно действующие орбитальные силы, и потому их юрисдикция начиналась непосредственно на поверхности.

После того как Мари второй раз отключилась, продемонстрировав явное нежелание разговаривать с ним, Андрей перенацелил автопилот спасательной капсулы на пеленг ее мобильного коммуникатора.

По данным навигационного блока выходило, что садиться ему придется в секторе «Фон Брауна». Оптимизма это не внушало — служба корпоративной безопасности являлась серьезной организацией.

Капитан видел по перемещению алой точки, что Мари воспользовалась транспортным средством. Скорее всего, это была арендованная в космопорту машина, которая двигалась сейчас по прямой трассе, ведущей к небольшому городку с названием Нью-Даймонд.

Дибров ввел последние данные в автопилот, закрыл забрало гермошлема и откинулся на спинку противоперегрузочного кресла.

Он сделал все, что мог.

Капсула, подчиняясь приказам автоматики, начала снижаться, погружаясь в клубящуюся атмосферу Марса по пеленгу мобильного устройства связи, принадлежащего Мари Лаймер.

Несколько минут Мари ехала без приключений.

Дождь моросил, не переставая, и электромагнитный дворник то и дело пробегал по лобовому стеклу машины, смахивая капли воды голубой полоской статики.

Пейзажи по обе стороны дороги тянулись унылые. Вообще, преобразованный Марс не отличался разнообразием живых красок. В глаза бросалась прежде всего рациональность планировки ландшафта, придававшая ему геометрическую унылость.

Правильность форм рельефа не радовала, а, наоборот, постоянно напоминала о том, что все вокруг создано искусственным путем: будь то ровные, причесанные под исполинский гребень лесопосадки, или конусообразные холмы, обложенные дерном, который скрывал под собой отвалы снятой с иных мест марсианской породы, или одетые в бетонные рубашки русла каналов, по которым текла мутная дождевая вода.

Даже воздух тут пах резко и неприятно. Влажность не несла запахов жизни — в воздухе витали флюиды каких-то окислов, разило железом и еще чем-то тошнотворным, похожим на сероводород.

Отъехав километра три от места своей спонтанной парковки, Мари внезапно увидела еще один бетонный забор, ограждающий огромную территорию.

Она машинально сбросила газ, присматриваясь к новому препятствию. Забор был точно таким же, как первый, даже ворота казались абсолютно идентичными, только в этом случае они стояли на месте, оставив двухметровый зазор между сомкнутыми наполовину хода створами.

Создавалось полное ощущение, что в этой части преобразованных марсианских равнин, принадлежащих корпорации «Дитрих фон Браун», люди внезапно столкнулись с неким опасным и совершенно нежелательным явлением, эпицентр которого, как интуитивно предположила Мари, располагался где-то в окрестностях Нью-Даймонда.

Этот вывод не умерил ее решимости доехать до заветного города во что бы то ни стало, но мысли ненавязчиво потекли совсем не в том направлении — покидая космопорт, она не хотела строить какие-то предположения, а тем более добровольно обращаться к своей непонятной второй памяти, внезапно очнувшейся в период глубокого сна на борту «Януса», но ситуация сама толкала ее разум на невольные аналогии...

Через несколько минут ей представился случай воочию убедиться в том, что игнорирование опасности — не самый верный способ достижения цели. Она не хотела прислушиваться к опыту очнувшегося вдруг второго сознания и поплатилась за это.