Срок авансом (антология) - Водхемс Джек
– Вы убеждены в его невиновности?
– Почти, но не совсем, – ответил Гаррисон. – Он мог отдать деньги сообщнику, загримированному под Летерена. В таком случае в банке их прятать бы не пришлось. Эх, если бы обыскать его дом как следует! Одна бумажка с известным номером сразу все поставила бы на свое место! Но судья Мексон отказался подписать ордер на обыск за недостаточностью оснований. Сказал, что для этого требуются более веские подозрения. Вообще–то говоря, он прав.
– А фабричный кассир Летерен?
– Ему пятьдесят восемь лет. Убежденный холостяк. Не стану пересказывать вам его биографию. Ведь он не может быть виновным.
– Вы уверены?
– Судите сами. Фабричная машина стояла перед конторой все утро до десяти часов тридцати пяти минут. Затем в нее сели Летерен и охранники, чтобы ехать в банк. Раньше чем за двадцать минут они добраться до банка не могли. У Летерена просто не было времени, чтобы заехать в банк раньше на каком–то другом автомобиле, вернуться на фабрику, взять охранников и снова туда отправиться.
– Не говоря уж о необходимости успеть в промежутке где–то спрятать добычу, – вставил Райдер.
– Нет, сделать этого он не мог. Кроме того, сорок свидетелей на фабрике подтверждают, что Летерен был там все время с той минуты, как пришел на работу в девять; и до десяти тридцати пяти, пока он не уехал в банк. Полное алиби. По–видимому, его сразу можно сбросить со счетов. – Гаррисон скривил губу и добавил:
– С тех пор мы нашли свидетелей, которые видели, как в десять тридцать он входил в банк.
– Другими словами, они подтверждают показания Эшкрофта и Джексона?
– Да. Я сразу же послал всех своих людей прочесать улицу до конца и ближайшую поперечную улицу. Ну, обычная паршивая будничная работа. Они разыскали троих свидетелей, готовых показать под присягой, что видели, как Летерен входил в банк в десять тридцать. Они его не знают, но опознали по фотографии.
– А его машину они заметили? Описали ее?
– Машину они не видели. Он шел пешком, неся чемоданчик. И заметили они его только потому, что какая–то дворняжка вдруг взвыла и бросилась от него со всех ног. Ну, они и подумали, что он ее пнул, только не поняли – за что.
– Они утверждали, что он ее пнул?
– Нет.
Райдер задумчиво потер оба своих подбородка.
– Так чего же она взвыла и удрала? Просто так собаки этого не делают.
Либо ее ударили, либо она чего–то испугалась.
– Ну и что? – Гаррисону было не до дворняжек. – Еще ребята разыскали человека, который говорит, что видел, как Летерен несколько минут спустя выходил из банка с чемоданчиком. Никаких охранников этот человек не заметил. Он говорит, что Летерен пошел по улице так, словно ни о чем не беспокоился, но потом остановил такси и уехал.
– Вы нашли шофера?
– Да. Он тоже узнал его по фотографии, которую мы ему показали.
Заявил, что отвез Летерена к кинотеатру «Камея» на Четвертой улице, но не видел, вошел он туда или нет. Просто высадил его, получил деньги и уехал. Мы допросили служащих «Камеи», обыскали там все. И ничего не нашли. Но рядом – автобусная станция. Мы вымотали там у них все жилы, но ничего не узнали.
– И это пока все?
– Не совсем. Я позвонил в министерство финансов и сообщил им номера банкнот. В восьми штатах я объявил розыск человека с приметами Летерена. Пока мы разговариваем, мои ребята с его фото прочесывают все отели и меблирашки. Он где–то притаился – возможно, у нас же в городе. Но что еще предпринять, я не знаю.
Райдер заметил:
– Превосходная репутация, финансовое благосостояние и отсутствие явного мотива – все это стоит куда меньше свидетельских показаний. У человека могут быть тайные причины. Например, ему почему–то необходимо немедленно достать двенадцать тысяч долларов, а времени получить их законным путем под страховку, акции или облигации у него нет. Скажем, ему дано только двадцать четыре часа, чтобы раздобыть выкуп.
Гаррисон спросил:
– Вы считаете, нам следует проверить, все ли родственники Эшкрофта и Летерена живы и здоровы и не исчезал ли кто–нибудь из них в последние дни?
– Как сочтете нужным. Сам я считаю, что ничего, кроме лишних хлопот, это не даст. Похититель знает, что ему грозит смертная казнь. Так станет ли он рисковать из–за каких–то жалких двенадцати тысяч, когда может с тем же успехом выбрать жертву побогаче и назначить выкуп побольше? К тому же, даже если проверка принесет положительные результаты, это не объяснит, как был осуществлен грабеж, и не даст нам доказательств, которые суд и присяжные могли бы счесть убедительными.
– Пожалуй, – согласился Гаррисон. – Тем не менее проверка не помешает. Мне самому ничего и делать не придется. Если не считать жены Эшкрофта, все их родственники живут в других городах. Надо будет просто связаться с тамошней полицией.
– Как хотите. И раз уж мы принялись шарить впотьмах, так поручите кому–нибудь узнать, нет ли у Летерена на заднем плане бездельника–братца, способного извлечь выгоду из их сходства. А вдруг Летерен – многострадальная половина пары близнецов–двойников?
– В этом случае, – проворчал Гаррисон, – он стал его сообщником с той минуты, как утаил от нас существование такого брата.
– С юридической точки зрения, конечно. Но ведь можно взглянуть на дело и по–человечески. Человек, который боится позора, сам на него напрашиваться не станет. Будь у вас брат – матерый рецидивист, стали бы вы разглашать это?
– Просто так – нет. В интересах правосудия – да.
– Люди же не одинаковы. И слава богу, что так! – Райдер нетерпеливо пожал плечами. – Ну с теми, на кого прямо падает подозрение, мы покончили.
Посмотрим, что можно сказать о третьем и неизвестном.
– Я уже говорил вам, что объявил розыск человека с приметами Летерена, – ответил Гаррисон.
– Да, я помню. По–вашему, это может что–то дать?
– Трудно сказать. Возможно, он мастер переодевания. В этом случае сейчас он уже совсем не похож на того человека, которого видели свидетели. Если же сходство это – настоящее, большое и не поддающееся маскировке, розыск скорее всего даст результаты.
– Пожалуй. Однако если речь идет не о кровном родстве – а этот вариант вы все равно проверяете, – то сходство скорее всего искусственное. Слишком уж велико было бы совпадение. Будем исходить из того, что оно искусственное. Какие мы можем сделать из этого выводы?
– Оно было слишком уж большим, – заметил Гаррисон. – Настолько большим, что обмануло нескольких свидетелей. Таким большим, что становится немного не по себе.
– Вот именно, – подхватил Райдер. – И ведь столь одаренный художник своего дела сможет повторить то же самое снова и снова, подыскивая подходящую жертву примерно одного с собой сложения. Следовательно, сходство между ним и Летереном может быть не больше, чем между мной и цирковым тюленем. У нас нет его настоящих примет, и это серьезная помеха. И пока мне не приходит в голову, как мы могли бы установить его подлинный облик.
– Мне тоже, – сказал Гаррисон уныло.
– Впрочем, у нас есть еще шанс: десять против одного, что сейчас он выглядит так, как раньше – до своего трюка. Ему незачем было прибегать к маскараду, пока он проводил примерку и разрабатывал свой план. Грабеж прошел гладко, как по расписанию, и, значит, все до последней мелочи было предусмотрено заранее. А такого рода работа требует долгих предварительных наблюдений. Он не мог за один раз выяснить, каков порядок получения денег, и запомнить наружность Летерена. Разве что он чтец мыслей на расстоянии.
– Я в это не верю, – объявил Гаррисон. – Как в астрологов и ясновидящих.
Не слушая, Райдер продолжал:
– Следовательно, некоторое время до грабежа он жил в городе или в его окрестностях. Довольно много людей должны были его постоянно видеть и могли бы его описать. Ваши ребята, бегая по пивным с фотографиями, его не найдут, потому что он не похож на эту фотографию. Нам нужно установить, где он жил, и узнать, как он выглядит.
