Виктор Кувшинов - Тропою Толтекв

Получалось, что он, как будто заново проживал некоторые моменты своей жизни. Но как это получалось, было непонятно. Женя вспомнил, как они с друзьями вышли в астрал, и Слава с Ташей остались там навсегда. Он вспомнил так же, что за чум в кабинете он видел, и кто такой, этот пройдошистый ангел с дурацким именем Буль. Но дальше вспоминать он не решался, хотя прекрасно понимал, что где-то там осталось самое важное.

Он так же сообразил, что находится, скорее всего, в астрале, а значит… Он с удивлением смотрел на всю эту компанию врагов и друзей: если Стасик персонаж примитивный и явно выдуманный его больным воображением, то кто же тогда Федя? Он же все так же спасает и выручает его под свои шутки-прибаутки. Его выдумать было явно не под силу.

- Федь, а ты настоящий? – жалобно спросил друга амнезийный больной.

- Самый разнастоящий! – безапелляционно ответил кудрявый физик и продолжил разборки с ребятушками, чем позволил Жене разбираться с самим собой и дальше.

«Нет, не может он быть настоящим и повторно искать те же клады» - Женя с грустью понял, что ничего не понял. Он помнил, что его воображения никак не должно хватать на «выдумывание» таких, независимо действующих персонажей. Но кто же тогда они? Так ничего и не придумав, он решил попробовать, слушается ли еще его собственная душа и, закрыв глаза, пожелал оказаться в черноте астрала.

«Получилось!» - воскликнул он, увидев привычное темное ничто вокруг себя. Выставив, как обычно, вокруг себя барьер, он продолжил рассуждать: «Если я не попал в какую-нибудь пирамиду с сумасшедшими правилами, то просто выдумал себе крутой якорь, в котором прожил пару дней юности и день взрослой жизни. Причем, сила моего воображения какая-то гигантская!» Это была одна непонятка. Другая заключалась в том, что он не представлял, откуда у него эта амнезия, и что еще он должен был вспомнить?

Женя завис неизвестно где и когда, обретя шаткое равновесие и ложное успокоение. Он осознавал это, но у него просто не было сил сейчас идти дальше. Ему был нужен отдых, и он уснул, отключившись от всех забот, может, на минуту, а может и на сотни лет – ведь его времяисчисление не зависело от окружающего мира, если таковой вообще имелся. Он спал, и ему наконец приснилась она: Лэя. Он вспомнил тепло ее нежных рук и сияние ее изумрудных глаз, сводящих его с ума своими вертикальными зрачками, ее мягкую и пышную гриву волос, ее тонкие белые пальцы…

«Я возвращаюсь домой! Я вспомнил все и выполнил все, что был должен. Лэя, прости за все, я иду!..»

ГЛАВА 11. ПОСЛЕДНЕЕ ИСКУШЕНИЕ

Женя лежал и прислушивался к звукам легкого мерного дыхания. Открыв глаза, он уперся взглядом в деревянный настил знакомого потолка. В это не верилось, но то, что он видел, означало, что все позади. Он вернулся! Ему было страшно повернуть голову – а вдруг там не Лэя? Подняв и разглядев свою руку, понял: да, он был в теле Зара. Все должно быть в порядке – это ее дыхание он слышит рядом.

Женька решительно повернул голову и посмотрел. Его сердце захлестнула волна нежности: Лэя, тихонько посапывая носом, безмятежно досматривала последние утренние сны. Он осторожно придвинулся к самому лицу своей любимой и, как когда-то в первый раз, внимательно разглядывал ее прекрасные черты. Даже сейчас, когда глаза прятались за опушкой густых ресниц, тонкие черты лица, оттененные естественным макияжем сэйларской природы, не могли оставить его сердце равнодушным.

Он не удержался и, осторожно приподнявшись, коснулся губами ее щеки – в его любимое место, где кожа только покрывалась золотистым пушком. Лэя все-таки почувствовала его прикосновение и повернула голову так, что перед ним оказались ее слегка приоткрытый рот. Женя не мог удержаться от соблазна и осторожно дотронулся его губами, ощутив нежное и теплое прикосновение. Он скользил, едва касаясь и ощущая восхитительно-будоражащий профиль ее рта. Потом соскользнул к подбородку…

Вдруг перед его затуманенным взором вспыхнули два огромных изумруда, сначала настороженно, потом изумленно и, наконец радостно. И Женя чуть не со стоном, словно мучимый жаждой, припал к ее рту, как к источнику живительной влаги, так и не дав ей сказать ни единого слова. Но Лэя все же высвободилась, чтобы радостно прошептать:

- Милый! Наконец ты со мной! Я даже «приготовила» твое тело поближе к себе, ожидая возвращения. Ты не представляешь, как я скучала, – Лэя шептала ласковые слова, наглаживая шикарную гриву своего любимого, а Женя бессовестно придавил ее всем весом, уткнувшись носом в ушко и слушая родной голос.

Он плакал – он не помнил, когда ему было так хорошо. Вся тяжесть, которая накопилась на его душе, разом прорвалась с этими слезами, и он чувствовал, как душа начинает наполняться новой силой и радостью. Наконец, ласки любимой и близость столь волшебно соблазнительного тела сделали свое дело: Женька, поднявшись на руках, весело посмотрел на Лэю и хищно облизнулся:

- Ну, чем будешь встречать своего гулену, моя принцесса?

- Собой, конечно! – игриво потупила глазки сэйларская красавица, а сама хитро пытаясь разглядеть, в каком состоянии находиться ее супруг.

- А как ты меня ждала, моя верная жена?

- Сейчас я тебе покажу! – и, обняв за шею, вцепилась в его губы, одновременно запустив руку под одеяло и начав там уже совсем нешуточные происки.

Женя отбросил мешающее одеяло и безжалостно накинулся на Лэю, чем вызвал у нее стон наслаждения. Дальше им стало не до бесед – хорошо Лэя, зная, что папа возвращается, уложила маленькую Элию в отдельную комнату. Но это все выяснилось позже, а сейчас у них в спальне, что называется, дым стоял коромыслом. Женька снова и снова упивался совершенным телом своей любимой, ставшим после рождения ребенка только еще более отточенным и грациозным. А Лэя, в ответ, старалась ублажить любые его прихоти, сама плывя в эйфории физического единения…

Наконец, они как две выжатых до конца тряпки, лежали рядышком, любуясь друг другом.

- Как вы тут без меня справлялись? – спросил он, проводя пальцем по тонкой шерстке Лэиных век – это было, чуть ли не самым любимым его занятием в такие минуты, и принцесса смирилась, позволяя супругу лезть ей в глаза.

- Да ничего особенного. Две недели – небольшой срок, - Элия, конечно, тоже успела соскучиться, но ничего – вы с ней все еще наверстаете.

- С тобой мы уже наверстали, – довольно заметил Женя и задумался. – Так, значит, я всего две недели здесь отсутствовал?

- Да, я вчера получила весточку от Лена, и сегодня мы все приготовили к твоему приходу. Зар с вечера прямо отсюда и сбежал в астрал, чтобы тебе в своей кровати оказаться.