Ольга Елисеева - Сокол на запястье

-- Что? Где? -- захлопал крыльями грифон. -- Ничего не слышу.

-- Я тоже. -- побагровел Элак. -- Теперь не слышу! Да закрой ты клюв хоть на секунду!

В наступившей тишине до спутников явственно долетели отзвуки далекого разговора. Ветер доносил грубые мужские голоса, и Нестор помимо своей воли поежился, наконец, ощутив угрозу, которую уже давно всей кожей чувствовал Элак.

Пан припал к корням ближайшего дерева и крадучись двинулся на шум. "Лучше бы ему лететь," -- думал он о Несторе. Но грифон, не привыкший к разведке и от сытой пищи в городе давно забывший, как подкрадываются к добыче, даже не подумал взмыть в воздух, где мог сойти за большую птицу. Он шумно ковылял сзади, и Элаку казалось, что за его спиной по земле волокут громадную ветку.

Вскоре лазутчики увидели отсветы огня и ощутили сильный запах дыма. Несколько костров освещали внутренность глубокой воронкообразной пещеры в склоне горы. Корни кустов держи-дерева цеплялись за ее каменистые края. Плотное кольцо растений образовывало вокруг укрытия прекрасную защиту от посторонних глаз.

-- Сиди здесь. -- приказал Нестору Элак. -- Я подползу к краю. Упаси тебя боги соваться в колючки. Поднимешь шум, и нам крышка!

Не позволив грифону возражать, юноша пополз в глубину кустов, и Нестор готов был поклясться, что ветки страшного держи-дерева сами поднялись, чтоб пропустить Пана внутрь, не оцарапав его кожу. Нахохлившись грифон сел на землю и стал похож на большой камень.

Элак тем временем подобрался к самому краю и заглянул вниз.

Разбойники сидели вокруг трех главных костров и еще по крайней мере шести мелких огоньков, на которых они ничего не готовили. Просто подбрасывали ветки для освещения. Веселое пламя плясало на серых неровных стенах каменной воронки. Здесь лесные скитальцы устроили себе лежбища, набросав соломы в выбоины и ниши.

Иные укрывались шкурами, на других еще сохранились остатки одежды из тканей. Кое у кого были дорогие плащи -- добыча недавних грабежей -- и даже сандалии. Остальные ходили босиком. Но оружие имелось у всех.

Элак насчитал человек 50 крепких загорелых мужчин с косматыми давно не стриженными бородами и гривами немытых волос. Они были так грязны, что раньше Пан сказал бы: походили на животных. Теперь он никогда бы так не выразился. Только человек, попав в лес, толком не умеет за собой следить. Кто видел оленя в коросте? А вшивых медвежат?

-- Что ты хочешь нам доказать? -- грохотал рослый детина в драной тунике и дорогом кожаном поясе с золотым теснением. Повелительный тон выдавал в нем вожака. -- Чего ты ждешь, Эвмил?

Он обращался к черному костлявому мужчине с крючковатым носом и близко посаженными глазами.

-- Мы не можем здесь сидеть без дела и ждать неизвестно чего! Нам надо добывать себе пропитание!

-- Я привез вам еду. -- с едва скрываемым раздражением возразил Эвмил. Он походил на недовольного всклокоченного ворона, готового вот-вот ринуться в драку. -- Оружия у вас навалом, одежда тоже найдется. Зачем же грабить поселок?

-- Мои люди засиделись без дела. -- угрюмо гнул свое вожак. -- Мы не подыхать сюда пришли!

-- Верно! -- зашумели вокруг. -- Цемесс богат! Он давно намозолил нам глаза! Сидим тут, когда могли бы сорвать яблочко и схрупать!

-- На черта вам сдались полсотни глиняных лачуг? -- выпрямился черный. -- Вы за неделю проедите все, что там награбите. Зато раньше времени обратите на нас внимание.

-- Когда оно придет, твое время? -- передразнил его кто-то из разбойников.

-- Раньше -- позже, какая разница, раз мы взялись потрошить баб и забирать все, что нам причитается?! -- заключил вожак. -- Завтра же спустимся к деревне. Там одного скота на лодку золота. Кочевницы -- не помеха, их мужики нас поддержат, я думаю.

Эвмил плюнул себе под ноги.

-- Да мне все одно: хоть завтра Цемесс брать, хоть через месяц! -зло заявил он. -- Но я посыльный и обязан вам передать: без приказа вы с места не сдвинетесь. Целая армия в Фуллах, да еще по горам с десяток шаек, как ваша, дожидаются слова предводителя. А им видите ли в заднице свербит деревню сжечь!

-- Когда он скажет слово-то? -- недовольно заворчали разбойники.

-- И вообще, кто он такой?

-- Кто, не знаю, врать не буду. -- черный Эвмил прямо смотрел в лицо вожаку. -- Но оружие и припасы нам поставляет регулярно. Человек он значительный, глаза и уши у него везде. Без этого столько народу в горных крепостях не собрать, да так, чтоб ни одна мышь не пикнула! И ты, дружище, поостерегись: рука у него тяжелая.

Атаман расхохотался.

-- Что он мне сделает? Где он меня найдет? Слово Родоманта, завтра я возьму Цемесс, и половина твоих людишек из крепостей перебежит ко мне. -вожак заносчиво вскинул голову. -- Люди любят успех и добычу! Правда, ребята?

В ответ ему раздался одобрительный гул.

-- Ну что ж, -- тяжело произнес Эвмил, -- Вижу, вас не свернуть. Плохой выходит из меня посол, ну да ладно. -- он обвел собравшихся долгим недобрым взглядом. -- Я на рассвете возвращаюсь в Фуллы. Кто со мной?

От группы сидевших в дальнем углу мужчин отделилась рослая фигура, и Элак чуть не заблеял от удивления. К костру на свет вышел Ярмес, который по всем понятиям должен был сидеть связанный в рыбачьей хижине на берегу.

Хорошо зная дорогу в лагерь разбойников, Харс провел его, не плутая, прямо к пещере, пока молодой Пан в кампании грифона предавались поискам тропинок.

-- Охотники из рода Волков уйдут с тобой. -- сказал Ярмес, бросив взгляд на своих молчаливых сородичей. -- Мы ищем людей с Фулл и хотим присоединиться к ним. Грабеж -- не наше дело.

Эвмил одобрительно кивнул.

-- Сколько вас?

Ярмес показал ему пять пальцев на руке.

-- Оружие есть?

-- Луки и ножи.

-- А боевое?

Волк покачал головой.

-- А баб своих вы из луков стреляли или камнями забили? -- язвительно поинтересовался вожак, крайне раздраженный тем, что из его шайки утекают люди.

-- Не твое дело. -- отрезал Ярмес и так взглянул на атамана, что продолжения расспросов не последовало. -- Волки тебе не подчиняются. Они просто ждали здесь меня. А за гостеприимство мы расплатились дичью и сведениями, которые приносил тебе наш колдун.

Элаку показалось странным, что ни сам Ярмес, ни старик, тоже подошедший к костру , не упомянули о сотне меотянок, прибывших в поселок. Похоже, разбойники о них ничего не знали. Сатир напрягся, уставившись на освободившегося пленника, и попытался прочесть его мысли. На этот раз ему удалось. Ярмес избавился от страха и растерянности. Он, наконец, чувствовал себя на своем месте. Пан понял, что волк не собирается сообщать разбойникам об отряде Бреселиды и не даст старику-голубятнику проболтаться.