Юрий Манов - Не мир принес

— Вандифул, замечательно! Это вы сами?! В Штатах вы сделали бы хороший бизнес с этими пирогами, уверяю вас.

— Нас и здесь неплохо кормят, — пробурчал Белов.

— Это шутка? — насторожился Домбровский.

— Да мультик такой детский есть, — объяснила Галина. — Слушай, Борька, может, ты все-таки сподобишься представить меня иностранному гостю?

— Галина, моя любимая женщина, Александр Львович Домбровский, гражданин США, известный режиссер, снимает фильмы… — Белов заметил предостерегающее движение пальцами Домбровского, — в общем, хорошие фильмы снимает. Его предки родом из России, вот приехал навестить.

— Надо же, Борьк, какие знакомые у тебя, а ты молчал, скромник ты мой. — Галина ласково провела рукой по загривку Белова. — И фильмов своего знакомого ни разу не показывал.

— Успею еще, — пообещал Белов.

Поляк аккуратно доел пирог до конца, еще раз восхитился его качеством и достал из кармана длинную сигару. Галина вздохнула и достала из буфета хрустальную розетку. В общем-то это под варенье, но за пепельницу сойдет. Но Домбровский вытащил из кармана блестящее металлическое яйцо, откинул его крышку и водрузил на стол. Белов удивленно хмыкнул, переносную пепельницу он видел впервые. Домбровский затянулся, выпустив колечко удивительно ароматного дыма, откинулся на спинку стула.

— Уважаемые, прежде всего хочу попросить прощения за столь ранний визит. Телефон ваш не отвечал, а срочные дела призывают меня сегодня же домой, в Штаты. Так что приехал попрощаться перед самолетом, уехать без прощания я не смог, хотя и надеюсь вернуться. Не скрою, мне очень понравилась ваша история, Борис, и ваша прекрасная Галина. Я хочу сделать презент. Я знаю, русские очень горды, почти такие же гордые, как поляки, но прошу вас не отказываться. Этот перстень, он русский, его подарила моему предку русская княжна, он должен быть в России.

— Нет, что вы… Мы не можем взять это…

— Милая Галина, — перебил женщину Домбровский, — за ту неделю, что я пробыл в России, столько русских женщин пытались получить от меня подарки и прочие знаки внимания! Я отказывал. Но теперь прошу не отказать мне в этом, как это по-русски, большом одолжении. Давайте будем считать, что это уважаемый Борис делает вам свадебный подарок.

Поляк положил перстень в розетку, учтиво поклонился и двинулся к выходу. Около калитки он повернулся, внимательно глянул в глаза Белову и сказал:

— Надеюсь, вы понимаете меня, Борис. Попросите Галину никогда не снимать перстня с руки…

Глава 9

ХУТОРЯНЕ

— Самое хреновое заключается в том, что мы ничего не знаем, что творится в городе, — устало сказал армейский подполковник и стер обильный пот с лысой головы, — разведчики не возвращаются, аэросъемка ничего не дала, радиоперехват тоже. За карантинной зоной словно вымерло все.

— Где-то я уже это слышал, — толкнул в бок Васинцова Корич.

Васинцов кивнул:

— Вы пробовали взять «языка»?

— Неоднократно, в пригороде встретили два десятка местных жителей обоего полу. Их сильно подтопило. Все были в стельку пьяные, как протрезвели, ничего вспомнить не могут. Мы послали две группы разведчиков на двух БТРах, но мост уничтожен, а из-за разлива, сами понимаете, на ту сторону не перебраться.

— Мне почему-то всегда казалось, что БТР — плавающая машина.

— Только не здесь и не в разлив. Один перевернулся и затонул, хорошо что на мелководье, двумя тракторами еле-еле вытащили.

— А вертолет?

— Мы потеряли с ним связь, едва он перелетел на ту сторону.

— Каким образом уничтожен мост?

— Смыт паводком. Странная какая-то история, мост почти новый, двадцать лет стоял, а тут…

— Ясно… А что-нибудь необычное наблюдалось на той стороне за это время?

— Необычного? Что может быть необычного в зоне наводнения? Зайцы на кустах спасаются, лисы брассом плавают. И еще летчики доложили, что поначалу ночью в городе огней не было, ни одного, а теперь вроде как окошки светятся. Но тускло — словно свечи горят или лампады. Это понятно, что линия электропередачи оборвана и что электростанция выведена из строя, но там ведь есть передвижные армейские генераторы, автомобили с фарами, в конце концов.

— А волки встречались?

— Видели и волков, небольшую стаю. Лоси тоже есть, медведя видели, худой очень, шкура вся облезла.

— Ладно, картина более или менее ясна. Ясно, что ничего не ясно. Давайте-ка еще раз сверимся по карте перед завтрашней операцией, у старшего лейтенанта Дзюбы по этому поводу есть кое-какие соображения…

— Все-таки разлив — это красиво, — мечтательно сказал Юдин, глядя на ровную гладь, покрытую белесым туманом.

— А туман — это очень хорошо, по крайней мере сейчас, — цинично перебил его Корич. — Всегда боялся полетов, будь моя воля, на лодке на тот берег перебрался бы.

— Слава Богу, воля не твоя, — сказал Дзюба и кивнул в сторону большой воды, из которой вздымались молитвенно к небесам голые ветви деревьев. Меж ветвей старого дуба застрял пластиковый ярко-оранжевый контейнер, выглядевший совершенно чужим на фоне этого серого пейзажа, около него торчала корма полузатопленной моторки. — На лодке мы точно ко дну отправимся, а я плаваю как топор.

Удовлетворенно урча двигателем, к пристани подъехал защитного цвета «СуперУАЗ», молодой пилот с погонами лейтенанта выпрыгнул из-за руля, подошел к Васинцову и лихо козырнул:

— Лейтенант Черемша, пилот, прибыл в ваше распоряжение.

Васинцову молодость пилота не очень понравилась.

— Давно летаешь? — спросил он.

— Пятый год.

— А почто до сих пор в лейтенантах?

— Охоту люблю.

— Ну и что?

— Воздушную охоту, с вертолета.

— А… Так это ты тот самый черт, что пьяных девок после бани на вертолете катал и с пулемета по заповеднику шарахал?

— Ага! — самодовольно улыбнулся летеха.

— А болтали, что тебя под трибунал…

— Неа… Батя отмазал, он у меня крупная шишка в ведомстве. Так, по паре звездочек с каждого погона сковырнули и заставили за керосин казенный заплатить.

— Молодца, мне бы такого батю. Куда летим, знаешь?

— А то, я сам вызвался.

— В тумане-то не заблудишься?

— Обижаете, товарищ майор. Туман — самое то, с туманом меньше шансов «стингера» в бок получить.

— Лады, сработаемся, тогда давай заводи свою машину, через сорок минут взлетаем…

Десантный «Грач», как призрак, несся над водной гладью. Васинцов летать никогда не боялся, но сейчас то и дело испуганно хватался за ручку над дверью кабины, ему казалось, что этот безумный Черемша непременно хочет загнать вертолет прямо в воду или в гущу полузатопленных деревьев. Но тот уверенно вел машину и лишь один раз громко выругался: прямо навстречу им по реке, чуть накренившись набок, плыл огромный деревянный сруб. Даже не сруб, а целый дом с крышей и печной трубой. Около трубы, прижавшись к ней боком, сидел мокрый барбос в ошейнике, он грустно проводил вертолет взглядом и, кажется, даже гавкнул. Черемша резко рванул штурвал на себя, быстро выровнял машину, снова снизился и полетел над самой водой. Минуты через три он глянул на экран борткомпьютера, недовольно покачал головой, вытащил из-под задницы карту и, управляя «Грачом» одной рукой, начал водить по карте пальцем. Видимо, найдя искомое, он удовлетворенно улыбнулся и показал Васинцову растопыренную пятерню.