Андрей Столяров - Жаворонок

Это, конечно, чисто схоластические сомнения. Бог не есть режиссер спектакля, именуемого историей. Он не постановщик в техническом смысле этого слова, не сценограф, не драматург и не отвечает за каждый шаг, сделанный персонажем. Бог вообще не решает скучных земных проблем, он указывает лишь некий путь, которым человечество может следовать. И поскольку путь этот ясно и однозначно указан, поскольку воля господня выражена и усомниться в ее сути нельзя, постольку и завершено данное предназначение. Софиты на сцене меркнут, актеры разоблачаются, мессия из вождя и пророка превращается в обыкновенного человека. Собственно, это и есть ответ на все мучительные вопросы. И предназначение Жанны, с каких бы позиций мы ни пытались его трактовать, заключается, вероятно, не в личном объединении искусственно раздробленного народа, а лишь в том, чтобы народ этот осознал себя именно как народ, и чтоб появилась надежда среди уныния и упадка. Кто-то должен был разбудить дремлющую Россию, показать, что мы имеем свой, отличный от других, исторический путь, свой, отличный от других, образ существование, и свою живую звезду, сияющую в тумане грядущего. Зажигает такую звезду, наверное, Бог, но узреть ее и проникнуться ее светом должен именно человек.

И вот здесь, вероятно, следует вспомнить о главном. То, чего хочет народ и чего хочет власть, – две разные вещи. Более полугода прошло со времени киевских и московских событий; и чем далее они погружаются в сумрак, где «уже ничего различить нельзя», тем яснее становится их политическая исчерпанность. Потому что более полугода уже тянутся муторные переговоры между правительствами, заседают комиссии и разрабатываются десятки планов и документов, происходят согласования, уточнения, согласование уточнений, принимаются обязательства, которые никого ни к чему не обязывают, и все это расписывается как «предварительная работа по объединению двух дружественных государств», и все это тянется, размывается и постепенно заслоняется другими событиями. А тем временем Черноморский флот опять гниет на приколе, в Севастополе снова вывешивают жовто-блакитные доказательства государственной «незалежности», о «народном законопроекте», никто более не вспоминает, а войска Украины проводят учения вместе со своими «западными друзьями». Фантастическая история Жанны отходит в область легенд. Она, точно видение, рассеивается и не оставляет воспоминаний. Ничего этого не было, а то, что было, не имеет значения. Вот та правда, которая тщится ныне пребыть единственной.

Однако прошлое мстит восстанием неожиданных истин. И если Бог – или тот, к кому мы изредка возносим шепот смятенной души – на мгновение обратил незримый свой лик к России, если загорелась звезда, указывающая дорогу в будущее, можем ли мы делать вид, что небо пустынно, а земля и воды безгласны, как до сотворения жизни? Можем ли мы противиться воле Божьей, если выражена она так, что не узрит ее только слепой? Разумеется, человек – не глина в руках провидения, солнце светит и мертвым, а люди не обязательно внемлют пророку. И все же хочется верить, что это еще не финал. История – великий целитель, но исцеление иногда горше самой болезни. И если сейчас мы не откликнемся на столь ясное и недвусмысленное знамение, если мы не услышим голос, разнесшийся, благодаря своей правоте, от океана до океана, если сделаем вид, что ничего особенного в мире не произошло, то Бог может отвернуться от дремлющей России опять, – равнодушие Вседержителя сравнимо только с его могуществом – и тогда, кто знает, оборотится ли он к нам когда-нибудь снова. Пути господни действительно неисповедимы. Страшна божья кара, но еще страшнее его презрительное молчание. Не бывает, скорее всего, народов без будущего, но бывают народы, которые от своего будущего отказываются. От усталости или гордыни не видят они звезды, горящей над горизонтом, не слышат звона колоколов и не чувствуют ветра, дующего из темных столетий. Коротка и неприхотлива их жизнь, и спокойно соскальзывают они в тень исторического забвения.

Никто не знает своего часа. Еще светлы небеса над жаркими луговыми просторами, еще шумят реки, дающие жизнь земле, и еще слышна песня жаворонка, вылетевшего навстречу рассвету.

Еще ничто не окончено…