Кир Булычев - Голые люди

– Знаешь, что здесь? – спросил он.

– Нет, – тупо ответил Матур.

– Тогда смотри.

Сато отошел на шаг, чтобы Матуру было до него не допрыгнуть, развязал мешочек и вынул оттуда пригоршню камешков, в основном размером с горошину. Размахнувшись подобно сеятелю, он кинул их в озеро. Матур взвизгнул.

Сато завязал мешочек и спрятал в карман.

– Ну как? – спросил он у Матура.

Толстыми пальцами Матур делал совершенно ненужные движения в области живота, словно расстегивал и снимал несуществующие штаны.

Он был в трансе.

– Матур! – строго окликнула я его. Мне было стыдно за этого пожилого человека.

– Да, конечно, – сразу откликнулся он. – Простите меня, мадам Анита. Я совсем этого не желаю, клянусь вам, я отношусь к вам с уважением, но ведь это просьба господина Сато. А у меня есть жена и дети, я их очень люблю.

– Тогда вам не нужна вторая жена. – Мне не хотелось, чтобы он попал в безвыходное положение.

– Вы совершенно правы, – согласился Матур. – Но вы, пожалуйста, потерпите, я недолго, я сделаю и уйду, ведь вы не девушка, правда?

– Эти вопросы я обсуждаю только с любимыми мужчинами, – гласил мой ответ. – И не на виду у коллектива.

Он начал склоняться вперед, и мне пришлось прикрикнуть на него.

– Пошел прочь, подонок!

А он продолжал надвигаться на меня, так что мне уже стало опасно дальше лежать на песочке.

– Панове! – обратилась я к пришельцам. – Сейчас я займусь Сато, а вы накидывайтесь на Матура. Он безопасен.

– Что? Что она говорит? – Надо отдать должное Сато – интуиция у него была дьявольская.

– Она не хочет, – растерянно заявил Матур, как мальчик, который жалуется маме на подружку, которая не дает ему игрушку.

– Сейчас захочет, – сказал Сато и вытащил из-за пояса пистолет.

– Хватайте Матура! – крикнула я остальным, а сама вскочила так, чтобы Матур оказался между мной и Сато.

Потеряв меня из виду, Сато начал водить стволом пистолета, и тут – а счет пошел на доли секунды – я прыгнула на Сато так, чтобы вышибить из его руки пистолет. Что мне и удалось.

Сато успел отпрыгнуть и удержался на ногах. А мои голые союзники оторопели и остановились, хотя Матура можно было брать голыми руками. Из-за их очередного предательства я потеряла преимущество внезапного нападения. Матур подхватил пистолет и трясущейся рукой направил его на застывших в позах отчаяния пришельцев. Я увидела, как Сато тянет руку к Матуру, чтобы отобрать пистолет, и поняла, что моя участь решена. И мне ровным счетом ничего не оставалось, как бежать.

У меня было два направления – подземным ходом в пещеру или в озеро.

Узкий ход наверняка станет ловушкой – пока я буду по нему карабкаться, Сато пять раз меня подстрелит, а если чудом мне повезет и он меня не подстрелит, то уж обязательно достанет, пока я буду поднимать каменную плиту.

Озеро тоже не обещало спасения, но лучше оно, чем ничего.

Так что я нырнула и постаралась как можно дольше не появляться на поверхности. И пока я плыла под водой, я рассуждала, укрыться ли мне на том берегу или нырнуть…

Я вынырнула посреди озера, чтобы набрать в легкие воздух, и тут же пуля обожгла мне ухо: Сато стоял на самом берегу и целился весьма уверенно. Никаких шансов скрыться на другом берегу у меня не было.

Значит – вниз.

Я успела глубоко вдохнуть и мысленно попрощалась с самой собой, Анитой Крашевской, тридцати одного года (честно!), разведенной, красивой и талантливой.

Внизу меня подхватил поток, и я не сопротивлялась ему, чтобы как можно дольше сохранить воздух в легких.

Меня несло все быстрее, раза два ударило о камни, раз я чуть не застряла на каком-то повороте, но я не очень чувствовала внешние толчки, потому что была занята лишь одним – как бы не глотнуть воды… Это было страшно и отвратительно, в какой-то момент мои глупые легкие заставили меня потерять контроль над собой и вдохнуть воду, после чего я начала терять сознание… И не знаю, как меня вынесло потоком на крутой склон и выкинуло на камни, что, видно, и спасло меня – от удара я начала судорожно кашлять, выплескивая из легких воду и стараясь носом втянуть воздух… А потом я долго лежала на каких-то колючках, наслаждаясь тем, что на свете есть колючки и самый настоящий воздух, и зарекаясь подходить к воде иначе, как к умывальнику. Я пролежала там, пока не почувствовала, что готова идти дальше.

Поток, который вырывался из-под скал и скатывался по камням, вливался в Пруи несколько ниже нашего лагеря. Так что мне пришлось перебраться через реку, благо я нашла широкий плес, и пробираться тропкой к палаткам, уже не веря тому, что лишь недавно жила в махонькой империи страха.

Я подошла к лагерю, никем не замеченная, и уже увидела сквозь листья бамбука площадку и палатки на ней, как остановилась, словно громом пораженная. Я вспомнила, в каком я виде!

Впереди, разгуливая по травке, мирно беседовали Вспольный с Никольсоном, чуть дальше несколько солдат – их явно стало больше, чем было раньше, – прислушивались к отдаленному звуку вертолетного мотора.

Я не могла выйти из леса. Я не могла подойти к ним. Я готова была умереть, но – ни шагу дальше.

Может показаться странным – ну прикрылась бы каким-нибудь банановым листом, крикнула бы, чтобы мужчины отвернулись… Нет, я стояла столбом – вся моя наглость и уверенность в себе, которые поддерживали меня в каменном стакане, куда-то испарились. И ни тяжкая судьба голых людей, ни беспокойство за их жизнь, ни жалость к этому подонку Матуру – ничто не могло подвигнуть меня на то, чтобы покинуть убежище и показаться моим коллегам и солдатам в образе Афродиты, которой не досталось морской пены.

Я уселась и стала ждать, когда площадка опустеет.

В ущелье стояло безветрие, и меня начали жрать комары и всяческие летучие твари. Мне пришлось отступить к реке и некоторое время, мучаясь голодом и отчаянием, подпрыгивать у воды. Тут на берег, конечно же, пришли за водой солдаты, и мне пришлось спрятаться в самых колючих на свете зарослях, где кроме меня жил еще гигантский паук-человекоед, впрочем, я не настолько хорошо разбираюсь в энтомологии – может быть, он был обыкновенным слоноедом. Паук смотрел на меня, я на паука, и в конце концов паук, по-моему, решил, что я недостойная его размеров и аппетита добыча, и отправился на настоящую охоту. Когда я выбралась из обморока, я сползла в воду, залезла туда по шею и сидела так минут десять, пока окончательно не закоченела.

Но это помогло мне прийти в себя, а когда я вернулась к засаде у лагеря, пошел редкий дождик и комары разлетелись по своим бомбоубежищам.