Айзек Азимов - Основание

Они прошли обратно в контору, и Мэллоу задумчиво спросил:

— И все генераторы в ваших руках?

— Все до единого, — ответил техник с гордостью.

— И вы держите их в порядке и в рабочем режиме?

— Совершенно верно!

— А если они сломаются?

Техник негодующе покачал головой.

— Они не сломаются. Они никогда не сломаются. Они были построены навечно.

— Вечность — это слишком долгое время. Давайте предположим…

— Это не научно — предполагать ничего не значащие обстоятельства.

— Ну, хорошо. Допустим, я бы сейчас разрушил своим бластером самую важную деталь генератора, или разрубил кварцевую Д-трубку?

— Тогда, — в бешенстве закричал техник, — вас бы просто убили.

— Да, я это знаю.

Мэллоу теперь тоже кричал.

— Но что бы произошло с генератором? Смогли бы вы починить его?

— Сэр, — техник отчеканивал каждое слово, — вы честно получили то, что хотели. Я вас не обманул. А теперь уходите! Я больше ничего вам не должен!

Мэллоу отвесил ему иронический уважительный поклон и вышел.

Через два дня он был уже на базе, где «Дальняя Звезда» ждала его возвращения, чтобы отправиться на планету Терминус.

А еще через два дня силовое поле техника отказало, и как он не тряс цепочку, какие проклятия не извергал, сияние больше не появилось.

13

Мэллоу позволил себе расслабиться в первый раз за полгода. Он лежал на спине в солнечной комнате своего нового дома, совершенно раздетый. Его мускулистые загорелые руки были раскинуты в стороны, и мышцы ходили в такт дыханию.

Человек, сидевший рядом с ним на стуле, сунул сигарету ему в рот и зажег ее. Затем он откусил конец второй сигареты и сказал:

— Вы явно переработали. Вам нужен длительный отдых.

— Может быть, Джаель, но лучше уж я отдохну в кресле советника. Потому что я собираюсь получить это место, а вы мне поможете.

Анкор Джаель поднял брови и спросил:

— А причем тут я?

— То есть, как причем? Во-первых, вы лишились своего портфеля благодаря трудам Джорана Сатта, того самого человека, который скорее бы согласился потерять глаз, чем увидеть меня в кресле советника. Вы считаете, что у меня мало шансов, не правда ли?

— Немного, — согласился экс-министр Основания. — Вы со Смирно.

— Юридически это не имеет значения. Я получил образование на Основании.

— Не будьте ребенком. С каких это пор предвзятость имела какие-нибудь законы, кроме своих собственных? А как насчет вашего собственного человека… как его, Джейма Твера? Что он говорит?

— Он говорит о том, что я мог пройти в Совет еще год назад, — спокойно ответил Мэллоу. — Но он — человек без глубины мысли и суждений, и у него все равно бы ничего не вышло. Он кричит громко и сильно, но в данном случае этого мало. Я должен пройти в Совет. И мне нужны вы.

— Джоран Сатт — самый умный политик на планете и он будет против вас. Я не могу быть уверенным, что мне удастся переиграть его. И не думайте, что он не умеет бороться жестоко и грязно.

— У меня есть деньги.

— Это уже лучше. Но чтобы подкупить предвзятость, требуется куча денег!

— У меня их куча. — Ну что ж, я посмотрю, что можно сделать. Но потом не начните корчиться на полу и блеять, что это я вас втянул в это дело? Кто это?

Уголки губ опустились вниз и он сказал:

— Насколько я понимаю, Джоран Сатт собственной персоной. Я и так избегал его целый месяц. Послушайте, Джаель, пройдите в соседнюю комнату и включите микрофон. Я хочу, чтобы вы все слышали. Он шутливо подтолкнул члена Совета из комнаты голой ногой, затем встал на накинул себе на плечи шелковый халат. Синтетический солнечный свет сменился обычным.

Секретарь мэра торжественно вошел в комнату, а безмолвный мажордом закрыл за ним дверь. Мэллоу затянул ремень халата и сказал:

— Выбирайте себе любое кресло, Сатт. — Тот даже не улыбнулся. Он выбрал себе кресло достаточно удобное, но усевшись, не расслабился ни на минуту. С самого краешка кресла он произнес:

— Если для начала вы выскажете свои условия, то можем перейти.

— Я передал вам отчет много месяцев тому назад. Тогда вы были довольны.

— Да. — Сатт задумчиво поте пальцем лоб. — Но с тех пор производимые вами действия приобрели большое значение. Мы много знаем о ваших делах, Мэллоу. Мы точно знаем, сколько новых заводов вы открыли, с какой скоростью вы это делаете и сколько вам это стоит. И этот дворец, который вы себе отгрохали, — он окинул комнату холодным оценивающим взглядом, — стоит вам в месяц больше, чем мое годовое жалованье. И путь, по которому вы идете — очень важный и дорогостоящий путь — по верхним слоям общества Основания.

— Ну и что? Не спорю, у вас, конечно, прекрасные шпионы, но о чем все это говорит?

— Это говорит о том, что у вас есть деньги, которых не было год назад. И это говорит вообще о чем угодно… например, что вы заключили прекрасную сделку на Корелии, о которой мы ничего не знаем. Откуда у вас деньги?

— Мой дорогой Сатт, вы ведь не ждете, что я расскажу вам об этом?

— Нет. — Я так и подумал. И именно поэтому я вам расскажу. Они текут ко мне рекой из сундука Комдора Корелии.

Сатт моргнул. Мэллоу улыбнулся и продолжал: — Но, к большому сожалению для вас, эти деньги вполне законные. Я Главный Торговец и деньги получаю кованым железом и хромом в обмен на кое-какие безделушки, которые я был в состоянии предоставить ему. Пятьдесят процентов прибыли мои по нерушимому контракту с Корелией. Вторая половина идет правительству в конце года, когда добрые граждане платят налоги.

— В вашем отчете не было никакого упоминания о торговых сделках.

— Там также не упоминалось, что я съел на завтрак в тот день, или имя моей недавней любовницы, или что-нибудь такое же несущественное.

Улыбка Мэллоу перешла в гримасу. — Я был послан — процитирую вас, — чтобы держать свои глаза открытыми. Вы хотели выяснить, что случилось с тремя захваченными в плен торговыми кораблями Основания. Я о них ничего не слышал и не видел. Вы хотели выяснить, имеет ли Корелия атомную энергию. В моем отчете говорится об атомных бластерах у телохранителей Комдора. Других признаков я не видел. А те бластеры, что я видел — реликты старой Империи, может быть, даже вообще давно не работают, насколько я знаю.

До этой поры я следовал приказам, но я вольный человек и свободен поступать так, как мне заблагорассудится. Согласно законам Основания Главный Торговец имеет право открывать новые рынки сбыта там, где ему только хочется, и, собственно, получать пятьдесят процентов понимаю.