Сергей Кутергин - Огонь на поражение (Атомный шантаж)

- На борт! Сопровождающие военнопленного - вперед! Потом нашего "друга", полковника. Остальные за ними! Быстро, быстро, а то домой к обеду не успеем!

Саундов глубоко вздохнул. Что не так? Почему террорист улыбается? Сержант тряхнул головой, отгоняя вредоносные мысли. Сейчас они залезут в субмарину, и тогда их не выкурит оттуда даже сам господь бог, если появится у него такое желание.

Дальнейшие события много раз еще прокручивались перед глазами сержанта... но потом, все потом. И словно в замедленной съемке ведомый двумя ребятами "черной чумы" неправильный полковник, который почему-то улыбается, и цепочка людей в форме, что потянулась к люку, и низкое серое небо, еще больше посеревшее, словно хотело предупредить... Запомнилось, как один из пехотинцев спускается в шахту, очень медленно, как будто на подъемнике. Затем тот самый военнопленный. Второй пехотинец успел скрыться в люке надстройки только наполовину, и последнее, что запомнилось сержанту - его удивленное лицо, какое бывает у людей, встретившихся с невозможным. Что он хотел сказать? Такого не бывает... На войне как на войне, бывает всякое.

Саундов никак не мог знать, что радиомаяк, прикрепленный к крышке наручных часов террориста, перестал посылать точно отмеренные попискивания в приемник снайпера, как только путь радиоволнам преградила глухая стена металла. И уж наверняка он не мог знать, что исчезновение сигналов является командой к выстрелу. Последнему выстрелу из реактивного огнемета, которым прекратился бой на верфи. Ничего он знать не мог, но последняя мысль, пришедшая в голову до удара о борт соседнего судна, содержала одно лишь слово: "Мальчишка!"

Но все проклятия в собственный адрес уже не имели значения.

6.

Тихон, сменив направление (когда джипы после четвертого взрыва на верфи переместились к берегу) ускоренным шагом двигался прямо к "Ястребу", и уже издали было видно, как на захваченный борт К-18Б люди в черном грузят какие-то обломки, подозрительно напоминающие крупные куски джипа, который механик, вместо того, чтобы аккуратно разобрать на запчасти, сбросил с десятого этажа. Тихон машинально пересчитал "Хаммеры". Их оказалось только шесть. Земля и настил у самой подлодки выгорели, и повсюду в беспорядке валялись тела пехотинцев. Их Тихон пересчитывать не стал, потому что это было довольно затруднительное занятие в свете последнего взрыва - местами вообще сложно было определить человека в обгоревшем, разорванном месиве. Полковник не признавал пренебрежительного отношения к мертвым людям, которые имели храбрость воевать. Тихон так и слышал, как Михаил Александрович произносит: "Тем более, они были нашими соотечественниками. Большей частью". Но сейчас он даже не думал отдать приказ, чтобы покойников хотя бы уложили рядком.

Остальные выгружали из машин оборудование и передавали его через цепочку людей на подлодку. Чуть поодаль двое конвоиров стояли рядом с заложниками. А двое молодых парней, которых Тихон впервые увидел только за два дня до операции, нервно переминались с ноги на ногу и болтали друг с другом явно о какой-то ерунде - то ли пытаясь отвлечься, то ли по привычке. Заложники хранили гордое молчание, чем постоянно вызывали у Тихона ехидную улыбку.

Как же звали тех ребят? Леонид... и Владимир, да?.. Если им не оставалось ничего, кроме сотрудничества, то заложники почему-то думали, что в какой-то мере свободны - и поэтому молчали. Ну и пусть их.

Французский посол - тот наблюдал за происходящим уже не так спокойно, как раньше. Поначалу он мог еще надеяться, что "Поворот" не посмеет его убить, побоявшись подставлять всю Россию под гнев Евросоюза. Но после не очень удачной диверсии наглого механика, когда взрывной волной тряхнуло джип и посол пребольно ударился о потолок машины, едва не потеряв сознание, спеси поубавилось, и он теперь все больше нервничал, когда стреляли. И уверенность куда-то уползла с посеревшего и грязного от дыма лица.

То ли еще будет, посочувствовал послу Тихон, наблюдая как из багажника крайнего джипа появляются ящики с пластитом, с красной предупреждающей надписью на английском. Взрывчатку крайне осторожно опустили во входную шахту. Потом последовали коробки с электроникой, опять ящики - на этот раз с оружием, сверток брезента... Тихон знал все содержимое джипов наизусть.

Когда на борт К-18Б погрузили несколько тел, среди которых одно лишь было Тихону незнакомо, катер медленно отошел от берега, направляясь к середине залива. Северов, встав рядом с Левым поворотником, наблюдал, как с катера сбрасывают в воду изуродованные обломки дорогой машины. Левый поворотник недовольно отряхивался, и то и дело нагибался вновь почистить свои туфли. На уставшем лице застыла недовольная гримаса. Где-то ему здорово досталось. Уж не при взрыве ли "Хаммера"?.. Как бы там ни было, Левый поворотник - какой идиот придумал такие клички?! - выполнял здесь вполне очевидную функцию - от лица нанимателей следил за ходом захвата. Еще чуть-чуть, и он будет следить за ходом переговоров, чтобы в случае чего направить полковника в нужную сторону. А случаи, как известно, разные бывают.

В последний момент перед выездом к базе Тихон говорил с полковником, и тот оказался не очень доволен присутствием соглядатая.

- "Нам не доверяют. Дурная примета. Тихон, этот человек ни при каких обстоятельствах не должен вернуться. Даже если все пройдет удачно. А так оно и будет".

- "Причина?"

- "Не мне тебе объяснять. Случайная гибель при захвате".

Теперь Тихон приблизительно догадывался, на что можно списать смерть Левого поворотника; тем более, что трое - как стало ясно из рассказа раненого Гурда - все равно погибли при взрыве джипа.

- Ми... - Тихон собрался было назвать полковника по имени, но под пристальным взглядом Северова сообразил, что делать этого при заложниках и вообще в открытую - не стоит.

- Правый поворотник, разрешите обратиться?

- Ну чего? - Полковник явно был доволен исходом операции.

- Что случилось? Если вы могли найти борт так, то зачем было посылать мою группу на поиски журнала прибытий?.. Можно же было обойтись без шума. И без излишних жертв с нашей стороны,- добавил он, не скрывая злобы в голосе.

- Тихон. Тебе надо объяснять про морпех? А про панику, которая возникнет, когда Москва узнает, что полуроту вырезали за неполный час? Как в шахматах. Если ты жертвуешь своими фигурами, противник паникует. Но если ты жертвуешь фигурами противника, он шокирован и готов к сдаче.- Полковник спокойно улыбнулся. - Ну давайте, давайте, за дело, нечего так стоять. А про любимчиков я тебе предупреждал еще давно. Помнишь?

- Но... - Тихон бессильно оглядывался. Он понял произошедшее по-своему, и выводы ему не понравились. Слишком не хотелось быть пешкой, которая умрет за короля. Тот морячок в пятом блоке мог ведь выстрелить и чуть раньше... Суета вокруг закончилась, и шесть машин, урча моторами, поехали прочь от берега, чуть заметно подпрыгивая на неровностях прибрежной полосы. Через три минуты они скрылись из виду.