Человеческая оболчка (СИ) - Котаев Алексей

— Да ну тебя, — прокашлялся парень, вставая на ноги. — Сколько еще будет сюрпризов?

— Я не поняла вопрос. Повторите.

— Говорю, что скоро я и к страху смерти привыкну.

— Это утверждение.

— Да, это утверждение.

Айзек карабкался вверх с десяток метров, пристально следя за своими ногами. Теперь даже правая перебитая рука пошла в ход. Парень цеплялся локтем за перекладины, что доставляли ему массу болезненных ощущений, но он не переставал это делать, ведь левая рука уже была скользкой от лопнувших мозолей. Юноша поднялся на нужный уровень и створки под ним закрылись, давая ему возможность встать на твердую поверхность. Он аккуратно потыкал носком своего ботинка в образовавшийся пол, убеждаясь в том, что теперь он не исчезнет под ним и встал на ноги. Свет в комнате перед ним загорелся, и он вошел внутрь.

Опять куча хлама. Все, что можно было считать комнатой, теперь валялось на полу. Ступенчатая лестница, коих Айзек видел достаточно много, лежала на боку, соединяя левую стену и правую, уходя в проем, что ведет в другую комнату. Айзек повернул голову на правый бок и усмехнулся. Некогда это была двухэтажная комната. Теперь она лежала на боку, а все, что в ней находилось, рухнуло на новую плоскость, превратившись в кучу хлама, который даже поднимать отсюда никто не стал. В старые добрые времена Айзеку пришлось бы подняться по лестнице, на второй этаж. Теперь, чтобы попасть в другое помещение, ему достаточно было зайти в проем, провожая лестницу.

Кусок лестницы, состоявшей из металлических прямоугольников, лежал на полу, что позволяло пройти вглубь помещения, не перелезая через неудобное препятствие. Зеленые огоньки направляли его вдоль.

— Что тут?

— Техническое помещение. Мастерская.

Айзек прошел в следующую комнату. — А тут?

— Рекреационная зона.

И вновь огоньки вели его выше. Он последовал за ними, оказавшись еще дальше от входа. — Тут?

— Обеденная зона.

— Нам выше?

— Да. Там спальни.

Айзек прошел дальше и наткнулся на целую кучу поваленных двухъярусных кроватей. Он тут же вспомнил, что видел их на работе у Ханны. На них спали маленькие дети. А теперь тут спать предстояло ему. Комната была ярко освещена и сильно резала глаза парню. Он догадывался, что аварийного питания хватит не на долго, но все равно хотел рассмотреть, как можно лучше это место. Он поставил одну кровать на ноги и кинул на нее матрац, что был сделан из неорганических волокон, ведь он до сих пор не разложился.

— Еда тут есть? Я не планировал прожить так долго, так что я на нуле.

— Да, этажом ниже кухня. Протеиновые батончики должны остаться. По статистике потребления провизии, экипаж их почти не ел.

— Как они выглядят?

Луч из стены спроецировал перед Айзеком изображения упаковки с протеиновым батончиком. Голограмма висела в воздухе медленно вращаясь.

— А почему наверху не было картинок? — спросил парень, направляясь к кухне.

— Разгрузочная секция не оборудована проекторами. Мои возможности намного шире в бытовых и складских частях корабля.

— Я заметил, — словно припоминая ИСП открытый без предупреждения шлюз, сказал Айзек.

Парень рылся среди хлама, поднимал упавшие стеллажи, пытаясь выхватить взглядом то, что ему было нужно. Ящик, что был установлен на дальней стене, был закрыл, и казалось, что некогда это была верхняя антресоль кухонного гарнитура. Айзек распинал хлам перед собой и пробился к заветной дверце. Чутье его не подвело, приподняв створку, он обнаружил целую кучу таких батончиков. Желтая упаковка, а на ней красовались разные рисунки счастливых людей, поедающих похожую штуку. Мелкий шрифт на обратной стороне расплылся от времени и выцвел, так что разобрать написанное было невозможно. Но это точно была та вещь, про которую говорила ИСП.

— Какая мерзость. Неудивительно, что их не ели, — давился необычным блюдом парень, запивая большими глотками воды из фляги. Омерзительный вкус не перебивала даже чистая, талая вода. — Я теперь понял, почему людей не везли целой кучей, а вырастили под конец пути.

— Почему?

— Я бы на их месте поднял бунт от омерзительной жрачки, сожрав капитана.

— Это каннибализм. Тяжкое моральное преступление.

— Это юмор. Тоже для некоторых тяжкое моральное преступление.

Айзек бросил фантик и направился к койке. ИСП шурша вентиляторами в стенах медленно нагоняла теплый воздух, давая парню возможность снять с себя куртку и плащ, комфортно укрывшись ими в новом доме.

— Какой к черту сон? — думал Айзек. — Какого хрена я вообще тут делаю? Зачем мне все это?

Юноша резко соскочил и начал одеваться. В голове его была лишь одна мысль «Нужно сдаться Оккеру». Дан, Берси, Регал, остальные ребята из конвоя, и даже Ханна. Все они в опасности. Оккер не смог убить Айзека, вырезав целое поселение. Он точно не остановится. Продолжит убивать людей налево и направо. Хоть Айзек теперь точно знал мотивы этого чудовища — легче не становилось. Ситуация была та же.

Раз уж парень утолил свое последнее в жизни любопытство. Он смиренно готов был сдаться, чтобы поиски беглеца не привели к еще большим жертвам. Айзек даже не был уверен, что Александр, Семен и другие жители Востока выжили. Парень представлял картину, как куча машин приезжает, высаживая головорезов. Как эта толпа устраивает карательную операцию, вырезая спящих людей. Руки снова опустились от осознания своей беспомощности. И пусть интересные истории ИСП ненадолго заставили Айзека забыть про то, кто он такой, то теперь пора было ехать в Ред Вотер. Тайно встретится с Ханной, напугать местных, открыв РедВотерскую башню, может выкинуть еще какую глупость, подпортив жизнь старому тирану, а потом… Сдаться. Терять-то все равно уже нечего. Не жить же теперь тут, среди древнего хлама. Резервные аккумуляторы сядут, и башня вновь превратится в стальную холодную тюрьму, какой была до появления тут молодого охотника.

Печаль вернулась. Она стала еще сильнее. Тревога заставляла все тело вибрировать, заставляя забыть об усталости. Долгое напряжение не оставило и следа от здравого рассудка. Айзек три дня мчался за конвоем, не прерываясь на сон, и понимал, что устал, лишь когда его ноги подкашивались, не в силах его удержать, а предметы ускользали из рук, словно вода.

Парень сидел, уперев локти в колени, и держался за свою тяжелую голову. Он понимал, что выбора у него нет, что нужно встать и спасти людей ценой своей жизни. Он навлек опасность на многих своей глупой выходкой. Своим героическим появлением. Благой целью. Мечтами о спасении живых людей. Живорожденных и живородящих людей. Так вот теперь ему и отдуваться за это.

— «Благими намерениями», говоришь… — вспоминал слова Александра парень, только сейчас отчетливо понимая их смысл.

Айзек потянулся за своим плащом, нащупав на подкладке твердую вышивку. Он поднял серую накидку, что забрал с трупов своих родителей и поднял вверх, показывая красно-белую вышивку.

— ИСП, ты знаешь, что это значит?

ИСП на секунду задумалась. — Отличительный знак колонистов корабля «Канада-01». Сокращенное обозначение «К-01». Был доступен как команде, так самим колонистам. Цвет гравировки позволяет предположить, что эта одежда рядового колониста.

— Эй, ИСП. А может ли быть, что «Канада-01» уцелела?

— Не исключено. Вероятность была больше в пользу данного заключения.

— Поэтому МакКрей и рискнул.

— Не исключено. Мысли персонала для меня недоступны.

— А может ли рабочий реактор обогревать землю?

— Выведение излишков тепла рассеивается инфракрасными панелями в безвоздушное космическое пространство. Работа панелей под землей не попадает под проектируемые условия.

— Давай по-другому. Эти панели отдают тепло?

— Верно.

— Много тепла отдают панели?

— В зависимости от загруженности реактора.

— Если запитать от реактора все заводы и «производственные мощности», что тут хранятся. Какую температуру он выдаст?

— Без дополнительного редуцирования и конвекции, пять тысяч градусов. По достижении порога в семь тысяч градусов на теплообменнике реактор принудительно вводит активную зону в глушитель реакции, снижая реактивность и понижая температуру на теплоотводе.