Шон Уильямс - «Если», 2000 № 04

Как никто другой, Кадиган буквально заворожена их очевидной «разъятостью», дезорганизацией, фрагментацией. Эта тревога по поводу дальнейшей трансформации личности, «рассыпающейся» на глазах, сдаваемой внаем и беспардонно воруемой «ментальными» хакерами, ощутимо присутствует в романах Кадиган.

Как писал английский критик Джон Клют, «подобно киберпанковым романам Уильяма Гибсона — и в отличие от многих произведений Брюса Стерлинга, — романы Кадиган не дают оснований для особого оптимизма по поводу того, что многочисленные технологические чудеса изменят к лучшему сверхурбанизированный мир, подавляющий личность, опутывающий ее электронными сетями и раскалывающий на конфликтующие между собой фрагменты. Однако в тексте содержатся намеки на то, что долго такое состояние не продлится, и созданная система начнет давать сбои из-за собственной внутренней несбалансированности… Как бы там ни было, пепел надвигающегося на всех нас будущего стучит в сердце Пат Кадиган».

Первый ее роман, «Проигрыватели Сознаний» (1987), представляет собой несколько механическое объединение под одной обложкой цикла рассказов, в которых действует одна героиня. Проигрыватели Сознаний (в оригинале буквально «мыслеплейеры») — это психотерапевты недалекого будущего; с помощью специальной аппаратуры они могут непосредственно «входить» в сознание пациентов и гулять по ментальным ландшафтам, как современные «киберсерферы» — по ландшафтам виртуальной реальности. Героиня в поисках новых возбуждающих ощущений получает от подруги запрещенную «психокепку» — особый шлем, позволяющий (якобы без вредных последствий) временно испытывать чужие психотические состояния. Однако дальше начинаются неприятности — психоз не «отстает», и героиня оказывается перед выбором: либо отправиться в тюрьму за пользование «психокепкой», либо самостоятельно избавиться от недуга, а для этого выучиться на Проигрывателя Сознаний…

Идею присутствия в снах и психике пациента, как помнят читатели научной фантастики, еще за 20 лет до Кадиган глубоко проанализировал Роджер Желязны в «Повелителе снов», а чуть позже к этой теме обратилась и Урсула Ле Гуин в «Оселке небес» (где вторжение в чужое сознание оказывалось чревато изменением окружающей реальности). И хотя Кадиган добавила колоритных штрихов, в целом она сказала не так уж много нового по сравнению с корифеями современной «мягкой» science fiction.

Роман оказался самым легким (в смысле чтения) в творчестве писательницы, можно даже сказать — проходным. Во всяком случае он заметно уступал ее к тому времени опубликованным повестям и рассказам.

Зато в следующем, название которого можно перевести как «Синтеры» (1989), Кадиган заявила о себе в полный голос. Роман принес ей Премию имени Артура Кларка, став одним из событий американской фантастики конца 1980-х и во многом определив ее развитие на следующее десятилетие.

Синтерами называют себя синтезаторы реальности в Лос-Анджелесе недалекого будущего. Иначе говоря, это компьютерные хакеры, «мыслепираты», крадущие образы, фрагменты сознания других людей, после чего добытый «хабар» выбрасывается на черный рынок. Но и сами воры платят дорогую цену за свой нелегальный бизнес: они теряют свободу, становясь своего рода виртуальными наркоманами. А в недрах этой сетевой цивилизации уже зародился своего рода искусственный интеллект — вполне возможно, мутировавший из компьютерного вируса. Пораженные «интерфейсным заболеванием» люди в буквальном смысле начинают умирать от того, что беспрерывно глазеют на монитор!

Что касается третьего романа Кадиган, «Дураки» (1992), также принесшего ей Премию имени Артура Кларка, то ряд критиков вообще назвал эту книгу «парадигмой киберпанка».

Читатель вновь приглашен в мир, где можно загрузить и контрабандно скачать (в смысле, знакомом каждому пользователю компьютера) человеческое сознание — целиком или по частям. Здесь существуют даже специальные актеры, зарабатывающие тем, что проигрывают чужие мысли, образы и эмоции, а также «ментальные воры» этих самых фрагментов сознания. И здесь в одном теле могут сносно сосуществовать или же вести постоянные ментальные склоки, порой перерастающие в войны, целых три личности: тайного полицейского агента, «memory junkie» (на слэнге это значит следующее: «наркоман, для которого «дозой» становится время, проведенное в чужой памяти») и, наконец, главной героини Марвы — ментальной актрисы, неожиданно и насильно получившей «роль», которую она не просила…

В третьем романе Кадиган личности киберпанкового будущего уже не просто разъединены и фрагментированы, но в буквальном смысле превратились в «арендуемые помещения», обитатели которых все время бранятся, как жители приснопамятных коммуналок! Поначалу этот многослойный психологический пирог представляет собой чтение, мягко говоря, непростое. Однако чем больше погружаешься в словесную ткань романа, вскрывая слой за слоем, тем привычнее становится мир Кадиган, тем больше он завораживает и убеждает.

Почти так же, как и описываемая автором виртуальная реальность…

После третьего романа последовал неожиданный творческий перерыв на несколько лет. Обусловили его обстоятельства, в основном, внелитературные: тяжелый и финансово опустошительный развод, необходимость в одиночку растить и воспитывать сына, перенесенная операция.

Последний роман Кадиган, «Чай из пустой чашки» (1998), в первоначальном в варианте — «Бунраку» (от названия национального японского кукольного театра), ждали и критики, и читатели. Это история японской[12] диаспоры, рассеянной по свету после того, как их родина была окончательно разрушена землетрясениями. Диаспоры не только географической, но и виртуальной: среди желтокожих завсегдатаев Искусственной Реальности ходят легенды, что за всеми этими высокотехнологичными, а по сути, эскапистскими, электронными фантазиями скрыт еще один, тайный слой, содержащий проект возрождения новой Японии…

В 1996 году Кадиган, весьма далекая от конвейерной американской массовой беллетристики и американской же безоглядной веры в «хай-тех панацею», переехала в северный пригород Лондона. Там писательница проживает по сей день вместе с третьим мужем, Крисом Фаулером, и котом Калгари. Преподает «киберкультуру» в расположенном неподалеку университете города Варвика, активно участвует в разнообразных конференциях — как в онлайновом режиме, так и вживую. И, разумеется, пишет.

БИБЛИОГРАФИЯ ПАТ КАДИГАН

(Книжные издания)

1. «Проигрыватели Сознании» (Mindplayers, 1987)

2. Сб. «Образцы» (Patterns, 1.989).

3 «Синтеры» (Synners. 1991).

4. В соавторстве с Парен Джой Фаулер и Пат Мерфи — Сб. «Письма из дома» (Letters from Ноте, 1991).

5. «Дураки» (Fools, 1992)

в. Сб. «Дом на море» (Home by the Sea, 1992).

7. Сб. «Грязная работа» (Dirty Work, 1993).

8. «Чай из пустой чашки» (Tea from an Empty Cup, 1998).

9. «Аватара» (Avatar, 1999).

10. «Земля Обетованная» (Promised Land, 1999).

Грегори Бенфорд

ТАНЕЦ ДЛЯ ШИВЫ

Первый земной пилотируемый звездолет «Искатель», словно блестящая металлическая луна, плыл в круговращении странных миров. Система Центавра — тройная звезда. Самая слабая, крохотная искорка, собачкой увязавшаяся за двумя большими звездами в настоящий миг вечного танца бриллиантовым мотыльком упорхнула в сторону Солнца и, отлетев от обоих ярких светил, сделалась самой близкой к Солнцу звездой: Проксимой.[13]

Облик системы Центавра определили две яркие желтые звезды. Носящие прозаические имена Альфа и Бета, они скользили друг вокруг друга, не замечая далекую Проксиму.

Джон, астроном «Искателя», замерял параметры светил, освежая сидящие в глубинах памяти цифры. Вершина карьеры уже маячила перед ним. Джон был сразу и смущен, и взволнован; к этим чувствам примешивалась тоненькая нотка страха.

Эксцентриситет орбиты звезды В, обращавшейся вокруг своего близнеца, составлял 0,52, а большая ось этого эллипса имела длину 23,2 астрономической единицы. Это означало, что даже при самом тесном сближении Альфа и Бета окажутся друг от друга дальше, чем Сатурн от Солнца.

Горевшая ослепительным бело-желтым огнем Альфа — светило потяжелее Солнца в 1,08 раза — относилась к спектральному классу G. Желтизна блеска ее спутницы, Беты, звезды класса К, отливала ржавчиной, — она была легче Солнца в 0,88 раза. Бета совершала оборот вокруг Альфы за 80 лет. Обеим уже перевалило за 4,8 миллиарда лет, значит, постарше нашего Солнца. Многообещающая подробность.