Константин Брендючков - Последний ангел

«Вот управлюсь с планом отдела, закончу первую очередь «Шехерезады», получу хоть какие-то признаки нового в ее работе, тогда придется, пожалуй, согласиться и на обследование, а временно с отделом Погорельский справится, — решил он. И он дождался этих результатов.

Ему много раз случалось переживать радость при виде первых оборотов сконструированных им машин, тех самых, которые, зародившись в его голове, в дальнейшем обрисовывались прихотливыми линиями чертежей на его кульмане и затем воплощались в сталь, бронзу, пластмассу, впервые взглядывали на мир очами приборов и начинали дышать, существовать и работать. Ему ли было не знать непередаваемого трепета, охватывающего созидателя машины, когда он первый раз коснется включающего рычажка или кнопки! Что произойдет вслед за этим? Пойдет ли машина предназначенным ходом, послушно и легко или заартачится, «свернет шею» какой-то детали, заскрежещет, заклинится, брызнет огнями короткого замыкания и встанет? А то пойдет вразнос, успей только остановить? И потом придется долго и канительно «доводить» свое детище «до ума», переделывать узлы, подгонять детали, перестраивать режим.

Всякое бывало, и всегда пуск и наладка созданного образца оставались самыми острыми переживаниями конструктора, самыми памятными во всей его работе, в его жизни.

На этот раз переживания были еще острее — испытывалась не просто новая конструкция, а нечто, привнесенное извне, и неизвестно, как она еще проявится. И Луна, и ангел тут были, кажется, уже ни при чем, первая очередь их подсказки подверглась уже его материальному воплощению, его обработке и готова была начать действовать независимо от посторонних сил.

Последний раз проследив только что законченные соединения, Олег Петрович, сдерживая нетерпение, прибрался в аппаратной, сел перед пультом, надел шлем, вздохнул и нажал кнопку «пуск».

Наискось мелькнули перед глазами знакомые огоньки его мыслей и тут же пропали, словно схваченные машиной, которая сложила из них некий образ, видимый сквозь побледневший пульт и стену за ним, как бы в пустом пространстве. В следующие секунды окружающее растаяло в белесой мгле, а неясный вначале образ окреп, приобрел объем и цвета и двинулся к Олегу Петровичу в виде обнаженного до пояса человека могучего сложения с мужественным лицом, обрамленным окладистой курчавой бородой.

«Действует! Машина работает!!!» — возликовал Олег Петрович, но последующее несколько умерило его восторг. Остановившись метрах в трех от Олега Петровича, человек поднял, как бы для приветствия, руку и произнес глубоким басом:

— Протокл.

«Странно, неужели Кузьме Кузьмичу приводилось лечить греков? И почему Протокл, а не Патрокл?» — удивился Олег Петрович, но на всякий случай ответил:

— Очень приятно. А я — Олег.

— Пропади пропадом, — неожиданно прогудел бас.

— Но-но, не очень-то! — всерьез одернул Олег Петрович, а Протокл повернулся и пошел обратно.

«Ага, вижу со спины, значит, блок довоображения действует», — опять порадовался Олег Петрович, а Протокл повернул голову и бросил через плечо:

— Прохвост.

Тут сердитый мужчина дернулся и пропал, провалившись в какую-то даль, а слева, неуверенно ступая, появилась миловидная женщина с заботливо уложенной прической, но в лифчике, окаймленном узеньким кружевом, и в чем-то вроде плавок, самого минимального размера.

— Дамочка Дафния, — отрекомендовалась она, остановившись и поглядывая на Олега Петровича исподлобья.

— Ай, какое неподходящее имя! — отозвался Олег Петрович, — оно совсем вам не к лицу. Неужели родители не могли подобрать получше? Вы сменили бы его, что ли.

— Давным-давно Диана, — отозвалась она.

— Вот это гораздо красивее, но зачем же вы продолжаете называться блохой?

— Давай дальше думай, дубина.

— Ах, бесстыдница, ты тоже вздумала грубить? А ну, вон отсюда! — приказал Олег Петрович и, нащупав кнопку «стоп», надавил ее. Дамочка мгновенно исчезла, и так же моментально появилась окружающая обстановка. Не поднимаясь с места, Олег Петрович задумался.

«Главное — машина действует совсем по-новому, без программной ленты, отзываясь только на биотоки мозга. Дисплей не включен, образы создаются не на его экране, а сразу в пространстве, как и следовало ожидать. Они даже реагируют в некотором смысле на мои слова, но слишком уж лаконичны и почему-то агрессивны. К тому же Геракл… то бишь Протокл, исчез как-то вдруг, неестественно, — тут, по-видимому, что-то рвется в контуре логической связи. Ну что же, ничего особо настораживающего в поведении машины не обнаружилось, температура нормальная, и никакая защита не сработала. Теперь можно, кажется, подсоединить ландшафтный контур и продлить испытание без опаски».

Олег Петрович подумал еще о-том, что имена появившихся персон совсем не могут быть связаны со снимками Кузьмы Кузьмича, там их вообще нет, они могли взяться только из книжицы, позаимствованной им в ЗАГСе, что, впрочем, не объясняло, каким образом в перечне русских имен могло оказаться древнегреческое. «Ладно, разберемся на досуге», — решил Олег Петрович, услышав вдруг, как вдали хлопнула дверь бюро, и задержался: «Машина выключена, так что на этот раз наверняка уж идет не фантом, а вахтер».

Так оно и было. Послышалось, как щелкнул выключатель, и кто-то, шаркая ногами, подошел к аппаратной.

— А я смотрю со двора, вижу свет в окне, дай, думаю, зайду, проверю, кому еще не спится в ночь глухую? — проговорил пришедший, остановившись у двери.

Олег Петрович снял каску, повернулся со своим вращающимся креслом и готов был поверить, что появился все-таки призрак: ведь у двери-то стоял Лев Васильевич, бывший начальник бюро! Да еще — в форме охраны завода… Да еще с бородкой седовато-рыжеватого цвета. Да еще в такое время…

— Здравствуйте, Лев Васильевич. Что это вы так нарядились? И — с бородкой? — ляпнул Олег Петрович. — Проходите, пожалуйста.

— Нет, я у двери посижу, у меня ноги грязные. Которые сутки дождь льет даже по ночам. А что вам моя бородка не по душе? Она, по-моему, лучше смотрится, чем ваша бритая голова. Не к сезону вроде бы с шевелюрой расстались.

— Кому что нравится…

— Безусловно. А наряд я не выбирал, он положен мне по роду моей работы.

— Что! Уж не хотите ли вы сказать, что поступили на завод охранником?

— Именно так. Кстати сказать, вы уже не раз предъявляли мне пропуск в проходной, когда я был в первой смене.

— Не может быть! Как же я не заметил?

— На вас это похоже, вы всегда поглощены чем-нибудь. Впрочем, не один вы меня не приметили: перед вахтером проходят не глядя, да и форма меняет внешность.