Аристарх Нилин - Архантропы вселенной или Прикосновение к любви

— Значит, у вас с ним была связь?

— Разумеется. Сейчас я вам дам его сотовый телефон, — он достал записную книжку, которая лежала возле телефона, и продиктовал Игорю номер.

— А как зовут того, кто приходил вместо Осина?

— Анатолий.

— Опишите его внешность, пожалуйста.

— Так, ничего примечательного. Тупая рожа, бессмысленный взгляд. Видите ли, я такой тип людей не люблю рассматривать. Настроение ухудшается.

— Верю, но может быть наколка или шрам. Хоть что-то бросилось?

— Ничего. Безликое лицо.

— А с ним какая-нибудь связь у вас есть?

— Нет. Обычно всегда звонил Михаил и сообщал, что-либо он придет, либо Анатолий.

— А вас не удивило, что вдруг он обратился к вам с такой просьбой?

— Как вам сказать, ко мне разные люди обращаются. Нет, не удивился. Просто подумал, что бандиты выходят на деловой путь зарабатывания денег, и всё.

— Понятно. Когда он с вами последний раз связывался?

— Давно.

— Давно, понятие растяжимое.

— Примерно месяц назад. Да, как раз за деньгами приходил.

— А вы не поинтересовались относительно того, удачно ли прошла сделка с образцом?

— Нет, я вообще не очень люблю интересоваться. Меньше знаешь, лучше спишь.

— Ну что же, как говорится, и на том спасибо. Надеюсь, что наш разговор останется между нами.

— Разве что на лубянку позвоню. Впрочем, это так неудачная шутка.

— В таком случае, разрешите откланяться.

— Не смею задерживать.

Игорь попрощался и, спустившись вниз, сел в машину и задумался.

— А Веллер не так прост, как показалось вначале. Струхнул, конечно, но моментально взял себя в руки. Явно, явно он чего-то не договаривает, а вот чего, неизвестно, а надобно выяснить, и во что бы то ни стало.

Вернувшись, Игорь дал указание, усилить наблюдение за Веллером, фиксировать все его телефонные разговоры.

Сей, как всегда сидел за компьютером и бродил в сети, пытаясь в море слухов, предположений и кривотолков, выудить именно ту информацию, которая могла бы натолкнуть на искомый ответ, где та самая мина замедленного действия, которая может привести мир к катастрофе. Однако ни малейшего намека, как всегда не было. Он кинул взгляд на календарь, висевший на стене напротив. Пятое июля.

— Как неумолимо быстро движется время. Как много сделано, сколько информации переработано, и ничего, — он тяжело вздохнул, и перевел взгляд на монитор, потом вспомнил, что хотел переговорить с Игорем относительно очередной поездки в Челябинск, и поднялся, чтобы отправиться к нему, но в этот момент в дверь постучали.

— Войдите.

Дверь приоткрылась и, улыбаясь, к нему в комнату вошла Бойм.

— К вам можно?

— Прошу, он придвинул к столу стул, приглашая её сесть.

— Спасибо. Я к вам по делу.

— Слушаю вас.

— У меня тут кое-какие мысли возникли, хотела бы посоветоваться, или точнее, проконсультироваться.

— Готов помочь, если смогу.

— На основании имеющейся информации о катастрофе, которую вы нам предоставили, мы скомпилировали компьютерную модель процесса. Только без улыбки, по поводу отсталости нашей техники.

— Помилуйте, я даже не улыбнулся.

— Но подумали.

— Ошибаетесь.

— Я физиономист.

— Но я действительно так не подумал?

— Хорошо, проехали. Считайте что это так для самоуспокоения. Так вот. Мы составили модель, и я её показала кое кому из ученого мира. Конечно не вдаваясь в подробности, но так, чтобы они могли мне сказать что-то путное. И знаете, ответ явно не в вашу пользу.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Все в один голос заявили, что это чистейшей воды абсурд. Для того, чтобы поджечь атмосферу планеты, и затем её мгновенно уничтожить, необходимо либо иметь огромный резерв вещества, которое, поддерживая горение, вызовет такой эффект, либо это просто бредовая гипотеза.

— Так что вы хотите от меня?

— А может быть, сама идея гибели была вызвана какой-то ошибкой?

— Не понял? Что вы хотите сказать этим?

— Ничего. Просто наши ученые мужи склонны считать, что это маловероятно, что какое-то устройство способно вызвать цепную реакцию горения атмосферы с последующим её спонтанным распространением подобно ударной волне от эпицентра.

— Ах, вот вы о чем. Хорошо, тогда я вам кое-что поясню. Плазменно-ионный коагулятор переменного потока является частью двигателя космических кораблей. Для простоты, это вроде карбюратора в двигателях ваших автомобилей. Он регулирует впрыск ионизированной плазмы в основной реактор двигателя, где происходит последующая аннигиляция, с выделением колоссальной энергии. Это конечно грандиозно, но с позиций нашего уровня развития, устаревший метод. Своего рода, вчерашний век. Корабли такого класса использовались примерно полторы тысячи лет назад. Их недостаток был именно в том, что они были безопасны только в космосе. Иными словами, они использовались только для космических перелетов и не имели права входить в пространство других планет, и уж тем более производить посадку.

— Извините, Сей, но я не совсем поняла, а причем здесь этот самый плазменный ионизатор?

— Коагулятор.

— Пусть будет коагулятор.

— В нем-то все и дело. Сам по себе он безвреден. Но в неумелых руках представляет большую опасность. По тем материалам, с которыми я познакомился перед полетом на Землю, я точно могу сказать, что его изготовление осуществлялось в космических лабораториях, и там же проводились сборка и испытание двигателей. Попытка вскрытия или разгерметизация корпуса приводит к выделению основного компонента, который вызывает реакцию горения воздушной среды, если в ней имеется не менее десяти процентов кислорода.

— Да, но почему горение не происходит непосредственно в месте нахождения самого этого коагулятора, а начинает распространяться кольцеобразно на периферию? Мне кажется, что физически такой процесс горения невозможен. Это нонсенс, и потом… Сей, умоляющим взглядом посмотрел на Аллу Эдуардовну, и жалостливо произнес:

— Если честно, то в столь глубокие подробности физико-химических процессов, я просто, в силу недостатка времени, не стал вдаваться. Могу только одно сказать, что вскрыть его не так-то просто, но современные методы это позволяют, вот почему так опасно, если он попадет в чьи-то неумелые руки. Понятно?

— Понятно, но не очень. Не убедили вы меня, уважаемый, Сей Моа. Если нельзя понять суть процесса в его, так сказать теоретическом плане, все кажется весьма и весьма спорным.