Сергей Гатаулин - Вирусапиенс

«Лучше бы били», – подумал Анатолий после нескольких часов пребывания в полубреду.

– Вам нравится дисгармония, – прошелестел вдруг заискивающий голос, когда он готов был уже броситься на стену.

– Неет! – Анатолий судорожно затряс головой.

– Вы противник искусств? – вновь поинтересовался невидимый собеседник.

– Нет! – рявкнул измученный узник, закрывая глаза, не в силах больше выдерживать цветовую какофонию.

– Хорошо! – шепнули невидимые динамики и зубодробительная музыка стихла, мерцания прекратились. Вонь, идущая от пола, мгновенно исчезла. Исчезло дерьмо, непонятно как превратилось в радующий глаз дубовый паркет. Настоящий деревянный пол.

– Вы не будете отказываться носить плейт и именовать себя не иначе как творчек?

Анатолий интенсивно закивал, готовый согласиться с любым предложением тюремщиков.

– Вы будете добровольно изучать великие изречения философов – бесценную мудрость веков?

– Да ни за что! – воскликнул Анатолий, торопливо. – То есть, конечно же, буду! – поправился тут же.

– Кхмм! – недовольно кашлянули громкоговорители.

«Неплохо было бы узнать, что такое плейт и каким должен быть этот самый творчек?» – подумал вставший на путь духовного преображения Анатолий.

Вспоминая блаженных, доставивших его в участок, он расплылся в идиотской улыбке, полагая, что именно она делает его похожим на стражей порядка. А они то уж точно творчеки.

Дверь камеры открылась, и на пороге возник сияющий страж порядка в угрожающе-сиреневых штанах.

– Вы свободны, творчек! Можете получить новейшую модель плейта у выходного терминала. Творческих успехов! – пожелал он, но, пристроившись за Анатолием, не отстал.

Вместе они дошли до выхода из участка. И только тут Анатолий увидел светящийся ящик, по внешнему виду напоминающий автомат для продажи колы.

Гигантская красная кнопка в середине пластиковой панели призывно мигнула. Он протянул руку и, ткнув несколько раз в стеклянный кругляш, стал ждать. Аппарат зажужжал, внутри железного ящика что-то громко клацнуло и на ладонь Анатолия высыпалось несколько дымчатых, влажных на ощупь горошин.

Оборачиваясь, он, ожидая подсказки, уставился на сиренево-штанного провожатого. Тот, кивая на ладонь, одарил телохранителя идиотской улыбкой. Вытянул указательный палец перед собой и приставил его к уху, как будто предлагал застрелиться.

«Ага, дождешься!» – Анатолий перевел взгляд на скользкие желеобразные шарики. Ему вдруг показалось, что один из них шевельнулся и выпустил едва заметные шипы-отростки. Ладонь зачесалась. Анатолий поежился, представляя эту мерзость в ухе, но стоящий чуть поодаль творчек внимательно следил за его рукой. «Ладно, потом вытащу». Подцепив теперь уже шершавый комочек пальцем, он уверенным движением воткнул его в правое ухо. Не зная, куда деть остальные, огляделся в поисках урны или мусорного ящика, но, не обнаружив ничего подходящего, небрежно ссыпал маленькие влажные горошины в карман грязной куртки и тут же забыл о них.

В ухе кольнуло. Раз-другой. Горячая волна обожгла изнутри щеку, проникла в голову.

Анатолий испугался, но не подал виду. Коротким кивком он поблагодарил улыбающегося творчека и быстро выбежал на улицу: «Нужно побыстрее избавиться от этого дерьма!»

– Настройка психоэмоционального контакта, – неожиданно заявил бодрый голос прямо в голове.

Анатолий, вздрогнул от неожиданности, прислушиваясь, остановился.

– Я твой духовный брат и творческий наставник. Теперь мы в контакте, творчек.

– В контакте я, когда в интернете сижу, – буркнул недовольный телохранитель. Рука сама потянулась к уху.

– Должен сразу предупредить, – продолжил невидимый собеседник. – Не пытайтесь извлечь плейт – это опасно для вашего здоровья.

Холодный ветер метнул в лицо пригоршню колючего снега. Анатолий поплотнее запахнул спортивную куртку. Доисторические похождения превратили ее в грязно-серый балахон, но это нисколько не волновало телохранителя. Бодрым шагом, переходящим в легкую пробежку, прошедший перевоспитание правонарушитель двинулся прочь от общественной камеры пыток.

В ушах раздался щелчок, заиграла лёгкая музыка, и вкрадчивый шепот настойчиво застучал в мозг прописные истины. Однако вбиваемые в сознание мысли недолго казались неоспоримыми. Уже через несколько минут встретилось далеко не бесспорное утверждение. Анатолий дернул головой, внутренне протестуя, а голос, звучавший в ушах, сменив тембр, повторил фразу.

– Истинное воображение требует гениального знания, – настойчиво и проникновенно загудело в черепной коробке.

«Идиотизм! Можно подумать, дураки не имеют воображения, – возмутился несогласный слушатель. – И разве существует неистинное воображение?»

Плейт на мгновенье замолчал, словно почувствовал внутреннее сопротивление подопечного, а затем вновь изменил интонацию, продолжая повтор «крайне важного» афоризма. При этом Анатолий вдруг ощутил давление в ухе, приютившем настойчивого духовного брата, в голове загудело, а в душе зазвенел колокольчик зарождающейся тревоги.

«Может, ты и прав», – подумал он, но недовольный наставник неприятно завибрировал и снова затянул превратившуюся в рефрен фразу:

– Истинное воображение требует гениального знания!

На этот раз Анатолий еще больше проникся правотой автора бесценной мысли. Через некоторое время, когда набившее оскомину выражение повторилось несколько десятков раз, а ноги вынесли его на узкую тёмную улочку, он уже ни на секунду не сомневался, что упрямый плейт раз за разом озвучивает мысль, зародившуюся в его голове. Он был горд собой.

– Мужчина! – приятный женский голос оторвал его от осознания собственного величия. – Не поможете бедной девушке?

Анатолий повернулся, шагнул навстречу зеленоглазой, пламенно-рыжей незнакомке, прижимающей к груди узкую, почти прозрачную руку с длинными тонкими пальцами.

Окровавленная рука приблизилась, а открытая грудь призывно колыхнулась – хотя, скорее всего, просто содрогнулась от порыва холодного ветра.

– Ой, мне нехорошо! – обессиленно пискнула девица и повалилась в протянутые руки спешившего на помощь «творческого человека».

Анатолий ощутил подозрительно упругое, напряженное и вместе с тем беспомощное тело, а голова его в тот же момент соприкоснулась с тупым, по определению судмедэкспертов, предметом. Яркая вспышка на секунду осветила наивную душу доверчивого телохранителя. Свет померк, а вместе с ним выключилось сознание.

Незнакомка снова ойкнула. Встряхнув рыжей копной, ловко выскочила из объятий бесчувственного, стремящегося к земле тела.