Мик Фаррен - Хромосомное зло

– Какой именно вид удовольствия вы имеете в виду?

Средний из троицы мило улыбнулся:

– Те сладостные удовольствия тела, что дарованы и освящены Благословенным, дабы наша плоть могла праздновать его славу.

– Праздновать его славу, вот как? – ухмыльнулся Малыш Менестрель.

– Мы в вашем распоряжении.

Странник покачал головой:

– Меня можете не считать. Я для такого слишком стар.

Менестрель медленно поднялся со своего стула:

– Не вижу никакого вреда – почему немного не попраздновать его славу.

Странник засмеялся:

– Как я понял, ты желал женщину?

Менестрель похлопал по попке одного из пришедших в розовом:

– Но ведь ты же предвидел, что проблема решаемая. – И повернулся к фигуре в розовом: – А Благословенный дал благословение на старомодный «реактивный самолет»?

– Не знаком с этим термином, но буду счастлив принять ваши инструкции.

– Отлично, пошли в мою каморку, дам тебе инструкции. Можешь взять и приятеля, поскольку, видишь, наш дедушка не хочет ничего знать.

Он налил себе еще стакан вина и увел двух гостей в пустую каморку. Странник остался наедине с третьим. Гость тонкой белой рукой махнул в сторону неподвижной фигуры Джеба Стюарта Хо:

– А твой друг не желает моих услуг?

– Сомневаюсь, – покачал головой Странник. – Он занят медитацией, и, кроме того, кажется, он на какой-то срок отказался от секса.

Гость изобразил преувеличенную печаль.

– Очень жаль.

– Еще бы, – сочувственно кивнул Странник. – Лучше всего тебе отправиться восвояси.

Гость поклонился и без лишних слов вышел. Из каморки Малыш Менестреля донеслись звуки веселья. Видимо, гости быстро освоили инструкции. Странник вздохнул и заглянул в открытый дверной проем. На лежанке – сплетение обнаженных тел, превратившееся, казалось, в единую массу. Старик снова глубоко вздохнул и расслабленно откинулся на спинку стула.

22

Билли проснулся, как от толчка. Его трясла за плечо Нэнси. Обнаружил, что ужасно болит голова и во рту мерзкий привкус.

– В чем дело?

– Ты отключился.

– Когда?

– Вчера ночью. После церемонии, ты надрался до чертиков этим местным пойлом и потерял сознание. Мы оставили тебя тут.

Билли кое-как собрался с мыслями и огляделся. Он все еще находился в главной комнате большого шалаша, но теперь она была пуста. Огонь догорел, оставив серую золу, воздух был холодным и сырым. Билли с трудом сел. При каждом движении чувствовалась боль то в одной, то в другой части тела.

– Рив где?

– Вам дали на двоих шалаш в конце деревни. Он туда и пошел. А ты отказался. Ты хотел подружиться со всадниками.

– И что было дальше?

– Им-то на тебя наплевать! Ты немного тут подурачился и отключился.

Билли тряхнул головой, чтобы прояснилось сознание.

– Ничего не помню.

– Не удивительно: знаешь, сколько ты выпил!

Билли, ощущая боль во всем теле, поднялся на ноги и, спотыкаясь, направился в буфетную. Нашел сосуд с водой. Рядом висел ковшик. Билли немного попил и немного побрызгал на голову. Крикнул Нэнси, еще стоявшей рядом:

– Сейчас утро?

– Угу.

– У них тут бывает день и ночь?

– Каждые сутки. Билли вышел из буфетной:

– Как там А. А. Катто?

– Хочет видеть тебя.

– Пусть подождет, – поморщился Билли. – Я еще не вполне в силах, чтобы с ней справиться…

Нэнси многозначительно смотрела на него:

– На твоем месте я бы не заставляла ее ждать.

– Это почему же?

– Она тут королева.

– Дерьмо она, а не королева! Она и жива-то лишь потому, что я выстрелил.

– На твоем месте я не стала бы напоминать ей об этом.

– Не слишком ли далеко заходит игра?

Нэнси явно была как не в своей тарелке:

– На твоем месте я бы не орала так громко. – Она жестом показала ему на ковер, закрывающий вход в другую комнату. – Она как раз там.

– Ну и что ты хочешь этим сказать?

– Не знаю. Она как стала королевой, сильно изменилась, после вчерашней церемонии и всего этого.

– Что, в головку ударило?

– Ну, вроде того.

Лицо Билли приняло решительное выражение:

– Пойду туда и разберусь со всем этим королевским вздором.

Нэнси быстро схватила его за руку:

– Постой. Подожди только минутку, послушай, что я тебе скажу…

– Жду. Весь превращаюсь в слух.

Нэнси поколебалась, как бы собирая всю свою храбрость:

– Мы с тобой никогда особенно не ладили, так ведь?

– Да уж, это верно, – кивнул Билли.

– Нехорошо, что я такое тебе рассказываю… но больше некому.

– Ну, говори.

– Меня она очень беспокоит.

– А. А. Катто?

– Она стала очень странной.

– В каком смысле?

– У нее целую ночь провел один всадник. Она его мучила.

– И что такого? Она с Ривом так поступает все время.

– По-моему, она его убила. Это уж просто беспредел. Понимаешь, я в жизни кое-чего повидала, меня не так просто удивить… Но вчера даже я была в шоке. Такое не по мне, не принимаю…

– Ты что же, была рядом? Нэнси смотрела в пол:

– Угу.

– Помогала ей?

– Там была парочка, чтобы меня развлекать.

– И их не смущало то, что она делала с их приятелем? Они ведь большие сильные ребята. Могли бы заступиться.

Нэнси покачала головой:

– Они не могли.

– Не могли?

– Это она может делать с ними все, что хочет. Они запрограммированы выполнять все прихоти королевы. Она могла бы зарезать их всех, и они ее не стали бы останавливать.

Билли мрачно улыбнулся:

– Если бы она это сделала, ей не с кем было бы играть.

– Она может послать в долину за другой партией.

– В долину?

– Я много чего узнала про это место. Там, в долине есть транспортный луч, это в зиккурате, в том большом здании, которое мы видели.

Билли через плечо посмотрел на вход в комнату А. А. Катто. И понизил голос:

– Она в курсе?

Нэнси кивнула:

– А как же, она мне про это и рассказала.

Билли посерьезнел:

– Еще что ты узнала?

– Много чего. Видел их шлемы? Они вроде атрибута ранга, определяют порядок приема пищи. Начинают те, кто сидит за столом, потом те, у кого нет шлемов, кто для других как слуги.

Билли кивнул:

– Я это уже и сам сообразил.

– Раз в месяц они меняются местами.

– Раз в месяц?

– Да.

– Но как они, к черту, месяцы считают?

Нэнси, хоть и была озабочена, но ухмыльнулась:

– Представь, вычисляют по менструальному циклу королевы.

Билли захохотал:

– Вот уж будет у них проблем с А. А. Катто. У нее этого не бывает, мне Рив рассказал. Она решила не достигать полового созревания.