Константин Мзареулов - Хорек в мышеловке

20.05.99 Лаборант

— Итак, Тойво — больше не человек, — мрачно изрек Клавдий. — Даже не знаю, радоваться за него, или наоборот.

— Допустим, какое-то время он будет оставаться человеком, — заметил Максим. — А радоваться или нет — уже не наша проблема… Докладывай.

Клавдий подключил свой проектор к киберблоку шефа, и на ставших плоскими экранах появился текст беседы Логовенко с Комовым и Горбовским. Черные строчки стенограммы то и дело прерывались набранными красным цветом абзацами худоевских комментариев. Клавдий собрался приступить к отчету, однако почтение к субординации взяло верх, и он заметил:

— Шеф, кто-то вызывает.

— Не слепой, — Максим лениво бросил взгляд на определитель номеров. — Президенту сектора не терпится со мной побеседовать. Подождет.

Пожав плечами, старший инспектор Худоев начал:

— В первую очередь меня поразила чрезмерная агрессивность Комова. Горбовский был явно благожелателен к собеседнику, старик буквально источал любопытство, выпытывал подробности. А вот Комов без конца требовал, чтобы людены покинули окрестности Планеты.

— Допустим, он убедился, что имеет дело не со Странниками, а сверхлюди ему не интересны, — сказал Максим. Продолжай. Какие еще несуразицы бросаются в глаза?

Клавдий понимающе закивал и сообщил, что ему совершенно непонятно, почему Логовенко затер часть записи.

— Он сам пришел для серьезного разговора. Если не хотел, чтобы мы о чем-то узнали — мог уклониться и не рассказывать. Может быть, разрушение записывающего кристалла и провалы в памяти собеседников были побочным эффектом его активности?

— Не может быть такого. После лакун они продолжали разговор в нормальном ритме, то есть в процессе общения никаких провалов у них в памяти не было. Это означает, что воздействие на кристалл и память людей произведены уже после завершения беседы.

— Логично, — признал Клавдий.

— Сам знаю, что логично, — буркнул Максим. — Ты, часом, не пытался анализировать, какие именно фрагменты беседы затерты?

— Да, я сделал это. Получаются любопытные вещи…— Клавдий прищурился: — Шеф, вы шли тем же путем?

— В общем, да. Но мне интересно, насколько совпадают наши выводы. О чем-то подумал я, о чем-то — ты, еще о чем-то — Тахорг с Тарантулом. Так, методом нескоординированного мозгового штурма, проще вычленить истину. Поэтому — вперед и с песнями.

Собственно говоря, монолога Клавдия не получилось. Оба поочередно делились соображениями, так что из мозаичных блоков складывалась более или менее логичная картина.

В самом начале беседы Логовенко продемонстрировал телекинез — усилием биополя передвинул стакан со стола на подоконник. Затем, судя по контексту, он (не стакан, разумеется, и даже не подоконник, а Логовенко) заговорил о секретах экстрасенсорных способностей. Запись этого рассказа отсутствует — в фонограмме появилась лакуна длительностью около 12 с половиной минут.

Следующая пауза (то бишь разрушение молекулярной структуры кристалла) появляется, когда Логовенко объяснял причину массовой гибели китообразных — едва ли не самого интригующего из биосферных катаклизмов, привлекавшего самое пристальное внимание «второй Комиссии» вообще и отделов ЧП в частности.

Буквально через полторы минуты Комов поинтересовался, владеют ли метагомы телепатией. Лакуна прервала вопрос Комова и продолжалась почти 10 минут, полностью поглотив ответ Логовенко.

Затем Логовенко многословно излагал философские воззрения своего вида, говорил о психологии метагомов. Завязался диспут. Комов сорвался и потребовал, чтобы метагомы прервали контакты с человечеством, поскольку представляют угрозу для последнего. Эти участки фонограммы прекрасно сохранились.

Но вот Горбовский задал вопрос о приоритетах и задачах метагомов. «Никаких секретов», — сказал Логовенко и, видимо, начал отвечать. Однако, на кристалле эта часть беседы отсутствует. Кто-то старательно стер запись всех слов, произнесенных на протяжении получаса.

— Вывод кажется ясным, — подытожил Клавдий. — Из фонограммы тщательно вымараны все места, где говорится о конкретных свойствах метагомов. Нам оставили только общие слова.

— Согласен, — сказал Максим. — И поневоле мы вынуждены задуматься над очередным проклятым вопросом. Итак — cui prodest?

— Сам третий день день ломаю голову, кому это могло быть выгодно, — сквозь зубы признался Клавдий. — Шеф, у меня даже возникло опасение, что пресловутые лакуны созданы вовсе не Логовенкой, а кем-то другим. Поскольку Комов и Горбовский отпадают — следовательно, кто-то посторонний и очень могущественный не только следил за беседой, но вдобавок воздействовал на участников встречи и записывающую аппаратуру.

— Кто же?

— Простейший ответ — опергруппа управления "Т".

— Отпадает, — с сожалением сказал Максим. — Они не имеют такой техники. Этого не смогла бы сделать даже служба "Ф".

— Кого же мы знаем настолько могущественного, чтобы вмешаться в разговор с люденами?

— Боюсь, это могли быть только Странники. Или Рейнджеры.

Худоев слишком давно работал в Конторе, а потому морально был готов принять такую версию. После очень короткого раздумья он согласился, что здесь поработала одна из ВСЦ, она же — ИВУ. Больше некому. Элементарная логика, основанная на принципе исключения невозможного, приводила к однозначному выводу: если технология земного уровня не способна стереть запись на кристалле и в памяти — следовательно, это сделал представитель цивилизации более высокого класса. Иными словами — Резидент.

— У вас есть соображения, для чего Резиденту понадобилось портить фонограмму? — спросил Клавдий.

— Соображения имеются, но нуждаются в проверке.

— А если побеседовать об этом с Логовенко?

— Он уклоняется от общения, — сообщил начальник отдела. — Я не стал настаивать. Если метагом не хочет говорить — все равно ничего из него не вытянем. Больше толку будет, если связаться с коллегами… Если нас пожелают выслушать.

Клавдий склонил голову, соглашаясь с этим выводом. После смерти Экселенца и отставки Этернала президентом «второй Комиссии» неожиданно назначили Бутона, не слишком толкового функционера из Корпуса Следопытов. Поскольку ясно было, что Бутон станет информировать о любой мелочи прежних коллег по КОМКОНу-1, Тайная коллегия до предела ограничила контакты со службой "К". По существу Контрпроникновение оказалось вне структуры Вышестоящей Организации.

Испытующе поглядывая на шефа, Клавдий проговорил:

— До последнего момента я был уверен, что участвую в охоте на агентуру Странников. Так же считали остальные, включая Тойво. И вдруг выясняется, что вам давно известно…