Джон Эзертон - Нежданно-негаданно (сборник)

Трансептор-экстра отдавал распоряжения одно за другим, а Вок тут же сообщал их своей группе.

— Слегка сузьте световой пик, сожмите, удлините фокус… нет, это слишком… а теперь чересчур высоко… растяните… усильте свет, слегка опустите платформу, сделайте ее более овальной… нет, оставьте… укоротите фокус… нет-нет. Не то!

— Мы обошли их на переходе 24–23, — ликующе объявил Тэнвик.

— Мы обошли их на переходе 24–23, — ликующе объявил Вок.

— Почему они не посторонятся и не дадут нам послать первыми? — ворчал Тэнвик.

— Казалось бы, у них должно было хватить сообразительности очистить плоскость после того, как мы совершенно ясно показали, что намерены им что-то переслать!

Бойлен только радовался ярости Тэнвика. Как хороший подчиненный, он был готов сложить с себя полномочия по первому требованию и даже подумывал о том, чтобы пойти вздремнуть.

— Какая разница? — сказал он. — Если они приготовили для нас посылку, почему бы и не принять ее?

— После всех наших хлопот они хотя бы из элементарной порядочности могли признать наше право первенства.

— Но какая разница?

— Дело в принципе!

— Однако этот принцип не сулит ничего хорошего нашим исчезнувшим пассажирам, если они еще живы! — мягко сказал Бойлен.

— Да, — злобно согласился Тэнвик. — Да, пожалуй. Но ведь… Ну, хорошо! Уступим им плоскость…

— Они могли бы, наконец, на что-то решиться! — негодовал Вок. — Сначала они начали посылать как раз тогда, когда посылали мы, а когда мы готовимся получать, они тоже готовятся получать. Тогда мы начинаем посылать — и они начинают. Мы освободили платформу — и они ее тоже освободили! Нет, они там просто сумасшедшие!

— Что вы думаете сделать сейчас? — спросил Ракт.

— А что сделали бы вы?

— Я бы… я бы оставил платформу пустой.

— Гух! Но если бы вы знали, что и они знают, что по логике вещей им следует на этот раз не занимать платформы, а они знали бы, что вы знаете, что по логике вещей вам не следует на этот раз занимать платформы, что бы вы сделали?

— Я бы приготовился посылать.

— Гикки! Но если бы вы знали, что они знают, что вы знаете, что по логике вещей вам обоим следует не занимать платформы и что поэтому кому-то нужно посылать, вы взяли бы на себя инициативу или предоставили бы ее им?

— Они, наверное, возьмут ее на себя.

— Киик! Но если бы вы знали, что они знают, что вы знаете, что они подумают, что вы подумаете, что взять на себя инициативу следует вам, что бы вы сделали?

— Освободил бы платформу. Нет. Нет, погодите… Я приготовился бы посылать. Впрочем, нет…

— Вот и я так считаю, — заметил Вок. — Теперь все решает случай.

После двух—трех неудачных попыток первая пробная сознательная пересылка предметов по каналам Интерсола и СКО в конце концов была осуществлена. Это был исторический момент. Вскоре после него заблудившиеся туристы были возвращены на родные планеты, причем в довольно сносном состоянии.

Однако на этом связь не оборвалась. Несмотря на все несходство сторон, после стольких хлопот было необходимо договориться, как в дальнейшем избежать повторения подобных неприятных происшествий. Требовалось изменить конфигурацию приемных камер так, чтобы в будущем было труднее их спутать, а кроме того, следовало децентрировать сигнальную систему и договориться, какая сторона сдвинет ее влево, а какая вправо. Собственно говоря, обе стороны были равно заинтересованы в плодотворном урегулировании такого множества всяких частностей, что установление прочных дружеских отношений было совершенно необходимым.

Канал Париж — ТИГииИииг сохранялся открытым. Профессор Беннет одним из первых охотно позволил себя уговорить и отправился в центральное управление СКО, где продолжал изучение языка своих гостеприимных хозяев, одновременно возглавляя комиссию по переговорам. К его услугам были сотни добровольцев, и он подобрал внушительный отряд специалистов по всяческого рода звукам, включая чрезвычайно популярного циркового подражателя голосам животных, а также знаменитого энтомолога и человека, который умел разговаривать с дельфинами и тюленями. Само собой разумеется, что в Париже обосновалась делегация хитинцев — как называли их земляне — и в свою очередь принялась знакомиться с языком и образом жизни кожанчиков (наиболее вежливый перевод на земные языки цвирканья, которым они обозначили людей).

Первая не слишком удачная встреча породила взаимную симпатию между двумя столь не похожими друг на друга видами разумных существ — факт, представлявшийся удивительным и тем и другим. Однако никто не пытался анализировать установившуюся атмосферу сердечного согласия из опасения что-нибудь испортить.

И вот начался обмен учеными, журналистами, социологами и другими специалистами того же порядка. Затем пришла очередь инженеров, врачей и представителей деловых кругов, после чего безобидная экзотика сыграла свою роль, и в истории туризма наступила новая эпоха. Появление в продаже портативного двуязычного переговорника, воспроизводящего тысячу наиболее ходовых фраз, позволило осуществить на практике потенциальные возможности, заложенные в этой дружбе.

Горэс Браун ФАЙФ

ХОРОШО СМАЗАННАЯ МАШИНА

Ред Моран нетвердой походкой пересек холл, который отделял его контору от лифта, и на мгновение задержался перед дверью, чтобы бросить свирепый взгляд на украшавшую ее надпись:

— Еще один такой, день! — простонал он. — И зачем только Эллен понадобилось затевать эту ссору?

Он отворил дверь и, стараясь сохранить равновесие, вошел в комнату.

— Но все равно — чего ради я так нагрузился?

Треск пишущей машинки оборвался, и монотонный голос ответил редактору:

— Я не знаю.

— Тебя я и не спрашиваю! — огрызнулся Ред.

Синнер, робот-секретарь, был снабжен четырьмя руками, которые давали ему возможность одновременно листать, править и переписывать рукописи. На двух руках у него было по двадцать четыре пальца — для скоростного печатания. Он передвигался на трех небольших колесиках, и Ред, встречаясь с ним по утрам, ощущал легкую дрожь.

— Сколько аннотаций готово? — спросил он у робота.

— Около дюжины.

— Я заберу их. Остальные принесешь попозже. — Ред, убежденный, что его роботы замечают, когда он выбит из колеи, старался держаться бодро. — И скажи Доку, чтобы он смазал твои колеса.