Джон Пил - Времяточец: Бытие

— Приветствую, господин, — пробормотал он. — Отдыхаешь?

— Нергал тебя побери, гад ползучий! — ответил царь, хлебнув вино. — Ты почему крадёшься в темноте?

— Если бы я не крался, о царь, кто-нибудь заметил бы, что я шпионю за тобой.

— Так значит, — огрызнулся Агга, — ты присматриваешь за мной для Иштар?

— Дурак, — резко сказал верховный жрец. — Я и есть Иштар. Эти глаза — мои глаза, этот язык — мой язык. Я здесь, точно так же, как если бы тут присутствовало моё тело.

— От тебя у меня мурашки по коже, — сказал он жрецу, шатаясь, вставая на ноги. — Я верю тебе, Иштар. Я уже видел, как ты овладевала людьми. И зачем же глаза Думузи шпионят за мной?

— Я ждала, — ответил жрец. — Я хотела, чтобы ты, прежде чем предстать передо мной, оказался в этом жалком, шатающемся виде. Мне весело смотреть на то, как царь Киша ведёт себя как обычный пьяница.

— Тебе весело? — засмеялся он. — Разве это не человеческая эмоция? Богине это не к лицу.

Тело Думузи пожало плечами.

— Во мне, возможно, мало человеческого, — сказало оно от имени Иштар. — Но мои эмоции остались. Я люблю посмеяться… А иногда — отомстить, — улыбка на лице Думузи была похожа на трупное окоченение. — Настало время мести.

Шатаясь, Агга сошёл с трона и подошёл к старому жрецу. Мутным от алкоголя взглядом он смотрел на него, пытаясь подавить свой страх.

— Мести? Что это ты такое несёшь?

— Как? — удивлённо спросил Думузи. — Ты что, разве не знаешь, что делает твоя дорогая красавица-дочка?

Аггу бросило в холод, он чуть не протрезвел.

— Она у себя в комнате, под охраной, — ответил он. — Она не имеет никакого…

— Напротив! — проревел Думузи, озвучивая удовольствие Иштар. — Она только что освободила троих пленников, которых ты скрыл от меня. Ты думал, что я о них не узнаю? И о том, кто они? Дурак! Они все вместе направляются к моему храму. Агга, я тебе предупреждала о том, что если она будет мне мешать, то станет либо моей рабыней, либо моим обедом. Теперь ты увидишь, как я держу своё слово.

Выругавшись, Агга выплеснул остатки вина в лицо Думузи. Оттолкнув старика в сторону, царь быстро вышел из тронного зала. Не обращая внимания на капающее с его лица вино, Думузи смотрел как царь, шатаясь, выходит в коридор.

— Да, — довольным голосом пробормотал он, повторяя мысли Иштар, — я знала, что после этого ты примешься действовать. Ещё один спешит ко мне. Обожаю вечеринки… Какое соберётся общество, какое будет пиршество!

Запрокинув голову, старый жрец захохотал нечеловеческим голосом посреди пустого зала.

— Мне это не нравится, — проворчал Энкиду.

Подавляя в себе желание закричать, Доктор постарался сказать спокойно:

— Я, конечно, ценю реализм, но ты разве не слышал о преимуществах позитивного мышления? Со времени нашего побега ты только и знаешь, что жалуешься.

— Потому что я от природы осторожный, — ответил Энкиду. Он выглянул из-за колонны, за которой они оба прятались. Перед ними был главный зал храм Иштар. — И говорю тебе, мне это не нравится.

— В таком случае, обещаю тебе, что когда всё закончится, я поговорю с декораторами, чтобы они тут всё перекрасили.

Обезьяно-человек недовольно сверкнул взглядом:

— Я имел в виду, что тут слишком тихо.

— Возможно, он прав, господин, — вмешалась в их спор Эн-Гула. — В этот час тут обычно около двадцати жрецов, приносящих жертвы.

Доктор ещё раз быстро всё осмотрел. Он видел только шесть или семь фигур в балахонах, хотя около двадцати посетителей несли своих животных в качестве подношений.

— Может быть, у них обеденный перерыв, — предположил он. — Мне всё кажется нормальным, — он недовольно посмотрел на них обоих. — Ну почему вы не можете прекратить оспаривать все мои решения? Возьмите пример с Нинани.

Принцесса настороженно смотрела, чтобы никто неожиданно не подошёл к ним сзади. Её очень удивляли собственные храбрость и умения, и ей было приятно, что господин Эа похвалил то, что она делала, и её отношение к ситуации.

— Хорошо, — неохотно сказал Энкиду. — Тогда как нам пройти через храм, не вызвав подозрений?

— А почему всё должен я придумывать?

Доктор ещё раз выглянул из-за колонны. Из людей они видели только жриц, которые сидели в своих альковах. Время от времени один из посетителей-мужчин подходил к одной из них и бросал монету-подношение. Тогда жрица уводила его в одну из боковых комнат общаться с богами.

— Хм… Эн-Гула, мне кажется, что тебе пора вернуться к обязанностям жрицы.

Она посмотрела на него непонимающими глазами, и ему пришлось объяснить:

— Нам нужно попасть в помещения за алтарём. Между нами и теми помещениями есть комнаты, которыми пользуются жрицы. Мы можем сделать небольшой крюк, чтобы нас не заметили.

Эн-Гула широко улыбнулась, поняв, что он имеет в виду. Кивнув, она изменила свой костюм так, чтобы грудь была видна, и таким образом она вновь стала служительницей храма. Доктор же при помощи зонта умудрился стащить пару плащей со стола, на котором прихожане, прежде чем войти вглубь храма, оставляли одежду. Один из них он дал Энкиду, а во второй завернулся сам.

Нинани посмотрела на них и решительно сказала:

— Я не собираюсь обнажаться ради этого маскарада, — сказала она ему. — Негоже для принцессы демонстрировать себя таким образом.

И не обращай внимания на то, что это может спасти наши жизни, — подумал Доктор. Вслух же он сказал:

— Ладно, будем надеяться, что стараний Эн-Гулы будет достаточно. Энкиду, веди её в помещение для уединения, а затем незаметно проскользните во внутренние покои. А я пойду следом за тобой с Нинани.

Солдат-неандерталец кивнул.

Набросив плащ и на себя и на принцессу, Доктор сказал:

— По крайней мере, постарайся притвориться, что собираешься доставить мне райское удовольствие…

Каждый шаг был для них пыткой. У Эн-Гулы получалось более чем достоверно изобразить, что она вернулась к старой работе и, соблазняя, заманивает клиента. Нинани изо всех сил пыталась делать то же самое, но, по мнению Доктора, это было столь же убедительно, как если бы певец-любитель попытался исполнить оперу Вагнера, не имея ни нот, ни слуха. Тем не менее, никто в храме не обратил на них внимания, так что он решил, что их маленькое представление было либо абсолютно убедительным, либо ужасно скучным.

Пройдя мимо входа в будуары, они прошмыгнули в помещения позади алтаря. Доктор в последний раз оглянулся через плечо и облегчённо вздохнул. Он не был уверен, что им удастся дойти сюда без помех. Отбросив плащ в сторону, он всмотрелся во мрак.