Юрий Забелло - Планета для робинзонов

- А мы поставим стереокамеры и спроектируем еще сотни три, с оружием...

- Фантастика! - фыркнул Дюма. - При свете солнца? Не пойдет! Еще в сумерках куда ни шло...

- Можно сделать усыпляющий газ, - подал голос Ндоло, - и усыпить всех. А тогда забрать оружие у них - раз плюнуть!

- Это уже что-то... Ну-ка, прикинь, сколько нужно газа? И как ты его получишь?

Ндоло забегал пальцами по клавишам.

- Нет, - с сожалением сказал он, - не получится. Надо около двух кубометров газа... А наша установка может дать только двести граммов в сутки...

- Жаль... Впрочем, это тоже не вариант. Вроде мы действуем их же методом... Из-за угла... Но все-таки газ ты понемножку делай... Вдруг пригодится где-нибудь...

- А если... - начал еще кто-то, но в этот момент в кают-компанию ворвалась Ингрид:

- Франсуа! - закричала она Дюма. - Амрита сообщает, что она что-то нашла и просит срочно прилететь!

- Андрей?

- Она не сказала. Сказала только - пусть срочно вылетает. И пусть возьмет сверхполный запас энергии, Слышимость очень плохая... Они тебя ждут, и она назвала цифры координат.

- Мой вибролет на ходу, капитан! - сказал Каури.

- И мой! - добавил Ежи...

- Нет, Каури, - решил Дюма. - Ты много летал вчера. Я полечу вместе с Ежи. Отдыхай пока. Когда вернусь, снова будем думать, что делать!

АНДРЕЙ И ВАЙЛИТ

Общество развитого коммунизма немыслимо

без высокой личной морали каждого его члена,

высочайшего уровня медицинского обслуживания

и полной автоматизации производства...

Автоматика уверенно войдет в быт человека,

во все области его деятельности.

Т.Маттикайнен

1

Ярко пылающий диск звезды медленно опускался за далекие горы. Длинные тени неторопливо ползли по песчаной равнине. Вот они коснулись блестящей стрекозы вибролета, странно завалившейся на бок, и постепенно покрыли ее целиком. Вскоре последние лучи сверкнули между отдаленными вершинами. Некоторое время небо над горами еще светилось, потом яркие краски заката потухли, и воцарилась ночь.

Тяжелый, накаленный за день воздух устало прилег к пескам, постепенно отбирая у них накопленное за день тепло.

Прошло несколько часов. Стало заметно холоднее. И только теперь внутри вибролета впервые слабо пошевелился человек. Он лежал в кресле пилота, неудобно откинув голову на спинку. Тонкая струйка крови, начинавшаяся где-то под волосами, застыла на левой стороне лба. Левая рука странно повисла вдоль тела.

Андрею грезилось, что он спит в палатке на берегу озера. Опять, как когда-то на Земле, Герман во сне навалился на левый бок и придавил руку, а Ежи ни свет, ни заря побежал купаться и не закрыл за собой вход. И теперь утренний холод обжигает не прикрытые одеялом ноги. Андрей слегка пошевелил ногами. Это не помогло. Тогда он пошарил рукой, чтобы нащупать конец одеяла, и одновременно попытался высвободить левую руку... И в тот же момент острая боль рванулась из предплечья, отозвалась в боку и голове, заполняя все его существо и заставляя забыть о холоде.

Глаза Андрея широко раскрылись. Почти прямо перед собой он увидел перекосившуюся приборную доску. Циферблаты светились.

И Андрей вспомнил все.

Маршрут подходил к концу. Уже скоро ожидался перевал, где он совсем недавно перелетел хребет. Мотор мерно гудел, желто-серые пески пустыни неторопливо проплывали внизу. Мертвые, безжизненные пески. Гладкая, ничем не нарушенная поверхность: ни следа зверя, ни колеи от колес. На Земле пески пустынь всегда бранят какие-то следы. Здесь этого не было. Андрей еще подумал, что летать в эту сторону больше не придется. Хребет не пропускает влажный ветер с севера, и ничего интересного можно не ожидать.

Вот и перевал. И тут вдруг все нарушилось.

Откуда-то донесся глухой, резкий, как выстрел, звук, как будто лопнул гигантский мяч, и тотчас же на вибролет обрушился вихрь. Он подхватил легкую машину как былинку, швырнул вниз и в сторону. С большим трудом Андрею удалось выровнять машину. Поток внес вибролет в ущелье. Скорость ветра была такова, что Андрей и не пытался противостоять ей. Он попробовал подняться вверх, чтобы выйти из потока над ущельем. Машина тяжело повиновалась ему. И тут он увидел, что на крылышках и корпусе начала нарастать тоненькая корочка льда.

В кабине было сравнительно тепло. Снаружи же бушевал ледяной ветер. Убедившись, что вверх подняться нельзя, Андрей направил машину вперед, по ветру.

- Только бы не врезаться в какую-нибудь скалу!

Сколько продолжалась эта круговерть? Наверное, долго. Вот, наконец, окончилось ущелье. Поток нес тяжелую непослушную машину вдоль хребта. Справа снова потянулись безбрежные пески.

- Там ветер должен быть послабее, - решил Андрей и стал потихоньку забирать вправо. Скоро он почувствовал, что ветер стал слабеть. Еще немного... И это уже не шквал. Просто сильный, но довольно ровный ветер. Но тут...

Слева, далеко от Андрея, так что он и не обратил на нее внимания, перед потоком встала громадная, почти отвесная стена. Ветер разбился о ее грудь и рванулся в сторону. Стрекозу подхватило, швырнуло несколько раз, закрутило, закружило в разные стороны... Андрей помнил, что сильно ударился головой, и все исчезло...

Он снова посмотрел на приборы. Что это? У него включен автомат? Ни один вибролетчик его квалификации не сделал бы этого!

- Значит я, теряя сознание, переключился на автомат? Но программы-то я не вводил! Выходит, стрекоза летела по стандартной программе, выдерживая направление, принятое в момент включения!

Андрей взглянул на счетчик энергии и присвистнул: стрелка стояла на нуле.

- Хотел бы я знать, куда меня занесло... - пробурчал он.

Острая боль давно перешла в ноющее напоминание, но Андрей боялся пошевелиться еще раз. Теперь, когда он понял, что же произошло, Андрей прислушался к ней. Ныло в левом боку, саднило в голове... Руки он не чувствовал. Он снова чуть-чуть шевельнулся. В боку и голове боль не изменилась, но стало дергать руку. Он попробовал поправить ее и... взвыл диким голосом.

- Плохи твои дела, Андрей-царевич, - проговорил он вслух. Так в детстве ему говорила мать, накладывая повязки на мальчишеские раны, - рука-то, скорее всего, сломана! Да и положение у вас, извините, не ахти какое! Искать вас-тут не будут. Кто же предположит, что вибролет мчался сломя голову, куда фары глядят? Разве что попробовать радировать? Координат я, правда, не знаю, но попробую определить по приборам...

Очень осторожно, чтобы не побеспокоить левую руку, он поднял правую. Щелкнул тумблер, но сигнала не было.

- Так, судя по всему, вы, дорогой Андрей Михайлович, врезались в рацию головой! Ах, как неосторожно...

Но тут чувство юмора ему изменило, и он даже застонал от злости и бессилия. Чувство неизбежности и безысходности овладело им. С большим трудом Андрей переборол это неприятное чувство.