Евгений Гаркушев - Великий поход

Нет, маловероятно, что боевой спутник висит в одной точке. Зная его постоянное местоположение, спутник легко сбить – даже с земли. К тому же находящийся в одной точке неба спутник не контролирует Многие точки планеты, потому что поверхность Земли неровная! К примеру, сейчас лазер не может достать нас. А за хребтом Алинг-Гангри – многокилометровая «мертвая зона». Так что выгоднее иметь в качестве боевых несколько подвижных спутников Будем надеяться, что их не слишком много!

Я начал вырывать из стены с северной стороны камни и складывать перед нами баррикаду. Мастерства древних строителей, возводивших монастырь мне явно не хватало – стена получалась кривая и не очень устойчивая. Но в нас ведь не картечью станут стрелять. От пучка излучения камни защитят – лишь бы их слой был достаточно толстым.

– Мне страшно! – в который раз за последние несколько дней прошептала Мила. – Это невидимый спутник-убийца, скользящий в небесах… Как нам спастись от него? Куда спрятаться? Что делать дальше?

– Забрать из рюкзака Димы алмаз, – ответил я. – Добраться до деревни. Изменить внешность. Для компьютеров боевых спутников мы – всего лишь две незначительные цели. Когда мы уберемся прочь от развалин монастыря, наша жизнь будет вне опасности. По крайней мере удара с неба мы сможем не опасаться.

– Зачем тебе алмаз? – простонала Мила. – Давай доберемся до ближайшего аэропорта и вернемся в Россию! Я больше не могу!

– Аэропорты далеко, – ответил я. – Алмаз нам пригодится. Мы должны сохранить его хотя бы в память о нашем друге. Иначе получится, что он боролся зря. И смерть его была напрасной.

Баррикада сооружена. Мы сидели, вжавшись в стену. На горы быстро опускалась ночь.

– Сейчас я попытаюсь добраться до тела Димы, – сообщил я. – Спутник должен был уйти за горизонт. Если меня подстрелят, действуй по обстоятельствам лучше всего, наверное, подождать еще несколько часов и идти в деревню.

– Я верю, что ты вернешься, – заявила Мила.

– Хорошо, что хоть ты в меня веришь.

Перемахнув через стену, я побежал к мертвому китайцу. Он лежал очень близко от нас… Распластавшись рядом с телом юноши, я открыл боковой карман рюкзака, в котором Дима носил алмаз. Камень на месте. Я сунул его в карман крутки.

Может быть, в рюкзаке есть еще что-то полезное? В любом случае не стану ничего брать. Пусть останется тебе, маленький поэт… У тебя и так не было почти ничего, кроме твоих знаний, навыков и умений.

Нахлынула тоска. Парень и правда не успел очень многого. Только учился, работал, стремился к чему-то. Совершил самое важное дело в своей жизни, но умер разочарованный и подавленный. Вечная память тебе, друг!

Я поднялся во весь рост, повернув лицо на юго-восток. Хватит бегать! Если суждено принять смерть, я приму ее стоя. И скорее всего ничего не успею почувствовать.

Судя по тому, что я продолжал мыслить, мои мозги не вскипели под ударом лазерного пучка. Значит, боевой спутник ушел за горизонт. А новый над горами еще не появился.

– Пойдем скорее, Мила! – крикнул я. – Может быть, нам удастся устроиться на ночлег в деревне. |

– Его мы бросим? – подошедшая Мила кивнула на труп юноши.

– Да, – кивнул я, закрывая изувеченную голову Димы своей запасной рубашкой. Не очень чистой – чистых у меня не осталось – но выглядевшей вполне прилично. – Утром мы пошлем сюда крестьян, и они его похоронят. Мы больше не вернемся к монастырь. Слишком велик риск.

– И мы будем спать, есть, радоваться тому, что у нас имеется крыша над головой… – всхлипнула Мила. – После всего, что случилось здесь?

– Да. Мы будем жить.

Я обнял дрожащую девушку за плечи.

– Мне не кажется, что это правильно.

– Только так и следует поступать. Пора идти, девочка. Если ты хочешь прожить еще несколько лет. Родить детей. И даже вырастить их. Как повезет.

– Тогда пойдем, – решилась Мила.

– Может быть, нас еще пустят в какой-нибудь дом, – предположил я. – И накормят, не задавая лишних вопросов.

– Больше всего на свете я бы хотела искупаться, – призналась девушка. – Смыть с себя копоть. Ужасный запах гари… Мне кажется, он въелся в одежду, волосы и в кожу, стал частью меня!

– Запах смыть легко…

– Прости нас, Дима!

– Прости…

К деревне мы ушли не оглядываясь. В небе ярко светили такие близкие в горах звезды.

ГЛАВА 9

Крыша мира

В высокогорной стране чудес нас вело само Провидение. Когда мы удалились от монастыря и в свете звезд брели по каменистым осыпям, Мила наткнулась на гладкий камень с вырезанными на нем письменами.

– Пограничный знак? – спросила она. – Или памятник?

– Скорее всего мани, – ответил я.

– Что?

– Мани. Камень с начертанной на нем мантрой.

Я не умею читать по-тибетски, но почти уверен – здесь начертано «ОМ МА НИ ПАД МЕ ХУМ». Самая известная мантра Востока…

– Ом ма ни пад ме хум, – раздалось откуда-то сбоку.

Мила вздрогнула и прищурилась, вглядываясь в темноту. Я различил на обочине дороги фигуру в длинном темном халате. Неподалеку от камня стоял старик с посохом в руке. Пахло от него молоком и горными травами, немного – ароматным дымом курений.

Я рассуждал, на каком языке обратиться к местному жителю – на русском или на английском, когда старик тихо сказал по-русски:

– Ищете дом? Зайдите ко мне. Прошу.

Слова он выговаривал почти чисто, хотя построение фраз выглядело странно.

После короткой беседы выяснилось, что старик когда-то работал проводником в горах, часто ходил с русскими альпинистами. Узнал русскую речь, услышал мантру и решил, что люди мы хорошие. Хоть и идем целыми и невредимыми от сожженного монастыря.

Спустя десять минут нас уже принимали в доме старика Чампы как дорогих гостей. Чампа, неплохо знающий русский язык, сидел у очага, добродушно щурясь и украдкой разглядывая нас. Его жена готовила поздний ужин. Невестка грела воду для купания во дворе, подбрасывая сухие тонкие ветки в открытый очаг. Сын пошел на другой конец деревни – одолжить какую-то еду или напитки. В общем-то на уходе парня внимания не акцентировали – я понял причину его отлучки именно так. И самое интересное, у меня даже мысли не возникло, что старик послал сына доложить кому-то о наше появлении. Не тот он человек – сразу видно. Без всяких психологических исследований. Да и ауры предательства, беспокойства у Чампы не наблюдалось. Яркая, целостная натура.

Беточка устроился во дворе, вместе с хозяйскими собаками. Как ни странно, взаимопонимание между животными было достигнуто сразу же, хотя добродушным нравом здешние псы явно не отличались. Наверное, прирожденным дипломатом был Альберт.