Владимир Васильев - И тьма не объяла его

И в который уже раз, наблюдая за твердокрылами, Оолла убеждала себя в том, что существа, затрачивающие столько сил и времени на удовлетворение ненасытных инстинктов, не могут быть разумны. Это было очевидно, но огонек сомнения не затухал...

Камни от берега к месту строительства твердокрылы доставляли в сетчатых приспособлениях, ухватившись лапами за концы разной длины и отчаянно размахивая крыльями. Таким образом они перетаскивали достаточно крупные куски.

Оолла вдруг подумала, что по весу эти куски, наверное, ничуть не меньше мягкокрыла!.. От догадки у нее возбужденно забилось сердце. Но куда и зачем они могли бы транспортировать тела мягкокрылов? Зачем - это главное!.. А скрывать они могли их как в своих гнездовьях, так и в этих темных отверстиях в скалах. Хотя зачем бы они могли им понадобиться в гнездовьях в таком, увы, немалом количестве, если они их не едят? Да и не видно в этих гнездовьях таких отверстий, в которые можно было бы протиснуть мягкокрыла...

Оставались таинственные отверстия в скалистых склонах. И Оолла сосредоточила свое внимание на них, пытаясь ощутить там хотя бы проблеск ментальности мягкокрылов. Но ментальное пространство было глухо ночью и прорезалось лишь черно-фиолетовыми сполохами злобы твердокрылов днем. На кого направлена эта злоба? Неужели они удовлетворяют свои инстинкты со столь отрицательными эмоциями? Это невозможно. И в других местах их деятельности этого не наблюдается. Только в местах охоты на мягкокрылов. Не оттого ли, что и тут, и там - один и тот же адресат ненависти?..

Почему же тогда нет никаких признаков ментальности мягкокрылов?.. И тут Оолла вспомнила об экспериментах со своими жертвами на охоте. Отсутствие ментальности могло быть объяснено фактом несвободы! Но неужели разумные, высокодуховные мягкокрылы столь же беззащитны против несвободы, как и те трусливые глупые твари, которых они употребляют в пищу?! Это предположение казалось нелепым и невозможным, но только оно давало сколько-нибудь разумное объяснение. И возникло оно не из пустоты, а из некой совокупности признаков, догадок, предчувствий, выстроившихся в логическую цепочку, которая и привела Ооллу к этим скалам с черной пастью, так пугающей и влекущей ее.

И однажды ночью, когда прошло уже достаточно времени после вылета из скал последнего твердокрыла - а Оолла вела тщательный учет их передвижению - и вероятность возвращения их, по ее наблюдениям, стала практически равна нулю, она осторожно спланировала с противоположного склона на край страшного провала.

Из него несло тяжелым густым смрадом и сырым холодом. Воздух казался тягучим и мягким, как древесная смола, и словно прилипал к гортани, не в силах пробиться к легким. Оолла стала задыхаться, но, войдя в пограничное состояние, взяла работу внутренних органов под контроль и заставила их работать в оптимальном для необычных условий режиме. Немного полегчало. Оолла медленно двинулась в темноту. Пахло гарью откуда-то совсем близко и гниющей плотью - издалека. Даже в пограничном состоянии Ооллу стало мутить, и она уже было собралась возвращаться, ибо все равно ничего не видела в кромешной темноте, как вдруг крыло ее, которым она касалась стены, чтобы не потерять ориентировку, ушло в пустоту, и оттуда потянуло относительно чистым воздухом. Оолла глубоко вздохнула несколько раз, прочищая дыхательные пути, и, ощупав крылом стену, поняла, что она сворачивает куда-то вбок. В то же время, обостренное чувство враждебного замкнутого пространства подсказывало ей, что провал продолжается и в прежнем направлении. И неприятный запах шел именно оттуда. Значит, она пришла к разветвлению пути. Куда идти дальше?

Назад! Конечно же, назад! - требовал от нее инстинкт самосохранения и элементарный здравый рассудок. И Оолла искренне готова была внять этому гласу разума во мраке, но надежда... надежда и что-то еще неназываемое влекли ее вперед. Куда?..

Победил свежий воздух - мягкокрылы просто не смогли бы существовать в таком смраде! Посему Оолла и свернула в боковой проход. Идти было, в общем-то, нетрудно - под лапами ощущались лишь мелкие камешки и плотно спрессованный песок. Правда, иногда когти цеплялись за какие-то, по ощущению, деревянные брусья, лежащие поперек пути на равном расстоянии друг от друга. Но Оолла не стала углубляться в их исследование, боясь потерять стену, а значит, и ориентировку. К тому же, по этим деревяшкам было неудобно идти. И она жалась к стене.

Вдруг впереди забрезжило какое-то свечение. Сердце екнуло и возбужденно забилось. Казалось, луч надежды материализовался! Хотя инстинкт самосохранения заставил Ооллу замедлить шаги. И даже остановиться. Она оглянулась назад - прямо за ее спиной непробиваемым монолитом враждебно чернел непроглядный мрак. И когда она представила, сколько уже прошла, и какое расстояние отделяет ее от родного свободного пространства, холод непроизвольного ужаса пополз по спине между крыльев и сполз слабостью в задрожавшие лапы. Оолла прислонилась боком к шершавой холодной стене, чтобы не упасть, и повернула голову к далекому свечению. Оно было похоже на первую звездочку. И это дарило надежду на то, что скоро все "небо" будет в звездах. А может быть, она видит далекий выход из этого мрачного подземелья? И ее зовет к себе настоящая звезда?

Оолла быстро пошла вперед, чувствуя, что находится на грани психического срыва. Свечение увеличивалось и все меньше походило на звездочку. Оно стало казаться, скорее, каким-то светящимся облаком - такое тоже бывает на небе, когда луну вдруг прикроет полупрозрачное облачко... Но вскоре и эта иллюзия исчезла - облако превратилось в нечто громадное и паутинообразное! Оолла замечала на ветвях деревьев и кустов маленькие полупрозрачные паутинки, которые плетут еле различимые глазом паучки, поедающие насекомых. Но чтобы существовало такое!.. Оолла не могла этого представить и отказывалась верить собственным глазам, очень сильно подозревая, что ее психика все же не выдержала столь серьезного эксперимента по проверке возможности существования мягкокрыла в абсолютно темном замкнутом пространстве.

Но, как ни странно, сознание ее пока подавало все признаки жизни и задавало вполне разумные вопросы. Например: каков же должен быть размер паука, создавшего столь громадную паутину из нити, толщиной с палец мягкокрыла?.. И еще более серьезный вопрос: каковы же "насекомые", для отлова которых сплетена эта исполинская ловушка?!

А она поражала воображение! Светящиеся зеленоватым светом спирали, взвихривая черное пространство громадного зала, улетали в засасывающую даль, сужаясь в диаметре. Один слой наматывался на другой, еще более замысловатого рисунка, а тот - на следующий... И не было этому конца.