Виктор Ночкин - Русский космос

Архимандрит приблизился к замершим иеросолдатам, оглядел их внимательно.

– Ну что же, солдаты, сыны мои, – спасибо вам. Выстояли, победили. Благодать Всевечного с вами.

– «Семерка» уничтожена, – тихо пояснил из-за его спины командир платформы. – Уцелевших подбирает «трёшка».

Старый архимандрит вновь оглядел дружину Тимура.

– Три часа на посещение медцентра и отдых, если останется время. Затем штурм энергостанции. Сломили мы американов, сыны мои. Теперь, когда беспилотных челнов нет у них, грудь с грудью сойдемся, как в старину!

Архимандрит кивнул сурово, развернулся и зашагал к шлюзу.

Шахтар выждал с минуту, потом выступил из строя, повернувшись, молвил:

– Вольно. Звено, слушайте внимательно. Взрывы ракет порождают бета-излучение и гамма-частицы. Первое, скорее всего, полностью поглощено броней истребителей, однако гамма-кванты способны проникнуть сквозь защиту георгов и ваших костюмов, это зависит от того, насколько часто вы попадали под плотный огонь. Ваши наноботы справятся с этим… но лишь до определенных пределов, потому сейчас – немедленно в медцентр на антирадиационную обработку.

Дружинники покинули зал и побрели непривычно тихими коридорами. Хотя магнитный пол тянул вполсилы, Тимур с трудом переставлял ноги: навалилась усталость, которую не чувствовал в бою. Про радиацию все знали: когда по велению Господнему архангел Метатрол поразил Дадала-змия своим Посохом Судьбы (уменьшенной материальной копией коего являются боевые посохи офицеров), владыка тьмы исчез, распался пылью, мириадами нечистых частиц, каковые проникли в плоть мира, напитав ее собою. С тех пор зло живет на глубинном уровне субстанции вселенной – конечно, не наравне с добром, из коего создал ее Всевечный, но все же подспудно присутствует везде, хотя и в настолько разряженном виде, что это незаметно даже для самых тончайших верославных приборов. Война или, к примеру, техногенное влияние на природу есть зло. Когда такое происходит – допустим, взрыв, – рассеянные по материи частицы Дадала устремляются к этому месту, естественно притягиваемые им, скапливаясь, достигают повышенной концентрации и тогда как бы поднимаются на тот уровень бытия, где обитают люди. Попадая в их тела, радиоактивные частицы древнего зла вызывают ожоги, разрушают клетки и белые кровяные тельца – оскверняют плоть. Поэтому визит в медцентр обязателен, а после него – пост, посещение церкви, лучше даже паломничество… увы, теперь на все это, кроме медпроверки, времени не оставалось.

Из медцентра все, не сговариваясь, пошли в зал с телевидом. Больше десятка работных в красных облачениях, сгрудившись посреди зала и задрав головы, слушали давешнего архимандрита.

– …наконец можно сказать с уверенностью: милостью Всевечного вероломное нападение удалось отразить.

– Я полагаю, многие наши зрители сейчас вздохнули с облегчением, – вставил диктор. Камера отъехала, чтобы он попал в кадр. – И теперь, несомненно, вознесут благодарственные молитвы к престолу Его. Все же сообщение о предательских атаках челнов оккупантов встревожило верославных всей сфиры.

– Я понимаю переживания паствы, – кивнул военный, – но теперь уже можно смело сказать: овладение Луной – лишь вопрос времени. Наконец-то будет покончено с незаконной оккупацией, малая сфира освободится из-под власти безбожников. Разумеется, наше командование прилагает все усилия, чтобы свести потери среди населения к минимуму, лунным будет предоставлена возможность сложить оружие. Никто не вправе лишать заблудших спасения.

– Но если откажутся? – тихо спросил диктор. – Ведь Апостолы неоднократно обращались со словом увещевания к незаконным оккупантам, однако же согласия не последовало.

– Нельзя забывать о лживой политике правящих кругов Луны. Наверняка простой народ лунных колоний даже не ведал про эти обращения.

Один из работных буркнул, что проще бы забросать американов ракетами да залить плазмой с ЧОПов, только поближе подвести, – глядишь, и потери будут меньше.

– Не греши! – оборвал его Паплюх громко и решительно, так, чтобы все слышали. – Верославным такое не к лицу. Ни одна жертва не была напрасна, если удастся вразумить заблудшие души, обратить к свету. Как твое имя? Из какой бригады?

– Семен Валлиулин… – провинившийся работный вжал голову в красный ворот облачения. – Сорок вторая бригада. Каюсь, смилуйтесь.

– …не позволим бежать! – строго молвил архимандрит в экране телевида.

– Тебя не станут карать, – произнес Карен Шахтар. – Помолись, одумайся, Семен Валлиулин.

– Это мудро! – заявил диктор. – Ведь сбежавшие лунные принесут на Марс злобу и грешное недовольство. Это, несомненно, приведет к новому конфликту!

– Мы не боимся конфликта, ибо с нами сила Его! – напомнил архимандрит. – Однако…

И тут будто гром грянул. Станция содрогнулась, людей под телевидом разбросало в стороны. Несколько человек взмыли к потолку и закувыркались там. Тимура, наоборот, швырнуло вниз, он больно треснулся локтем и ощутил, как его костюм напрягся по всему телу, ткань шевельнулась, по ней прошла едва заметная волна.

Изображение в экране погасло, теперь телевид показывал лишь мельтешение серых точек. Свет потолочных панелей померк, сменившись оранжевыми вспышками аварийной системы. Несколько человек заорали, что станция разрушена, устоявшие на ногах бестолково метались, сталкивались, кто ругался, кто взывал к Всевечному…

– Дружина! – громко сказал отец Карен. – На взлетную, к челнам!

У Тимура в голове будто круговая молния полыхнула – среди хаоса и мрака явились лучи снежинки. Он глянул вправо, влево. Среди темных силуэтов белые, едва ли не глазами видимые ментальные нити выделили соучастников надличностного сознания. Тим пошел вперед, и с каждым шагом усталость отступала, вместо нее приходила угрюмая серьезная сосредоточенность – общая, одна на всех.

На взлетной суетились красные фигуры, торопились поскорей закачать акватопливо и снарядить георги ракетами. Одного работного волокли под руки. Он разбился, упав с крыла истребителя, когда менял обзорную камеру. И как умудрился в невесомости расшибиться? Голова раненого безвольно моталась, со слипшихся от крови волос сеялись тяжелые брызги, не падали, разлетались упругими шариками, санитары досадливо отмахивались. Еще одна красная фигура парила над посадочной, окруженная ореолом инструментов, болтающихся вокруг бедняги на ремешках. Санитар пристегнул к ноге шнур и, оттолкнувшись, взмыл к раненому, ухватил, обоих поволокли к полу…

Пилоты со стрелками вскарабкались в кабины. Тим привычно активировал консоль, по монитору над ней поползли ряды зеленых значков. Стоп – красная строка! Ага, разбитые камеры. И еще – топлива меньше нормы. Но эта строка переменилась на зеленую, не успев доползти до края экрана: горючее закачивалось.