Тим Хэй - Отряд скорби (Оставленные - 2)

- Но мою дочь никто не преследует, ей никто не угрожает! О чем вы говорите?

- Я говорю о розах или каком-то там еще букете. Что там у вас было?

- Вот это я и хотел бы знать. Насколько мне известно, только три человека, за исключением того, кто послал эти цветы, знали, что она их получила. Вы-то как об этом узнали?

- Я не помню. Кто-то сказал, что иногда у человека бывают причины уехать из того места, где он живет.

- Но если вы меня не увольняете, у меня нет причин уезжать.

- Даже если кто-то будет преследовать вашу дочь?

- Если кто-то хочет преследовать ее, он так же легко найдет ее в Вашингтоне, как и здесь, - ответил Рейфорд.

- Однако...

- Мне не нравится, что вам это известно.

- Но неужели вы будете отказываться от работы, которая выпадает раз в жизни из-за какой-то глупой загадки?

- Для меня она отнюдь не является несущественной. Густафсон встал.

- Рейфорд, я не привык долго уговаривать людей.

- Значит, если я откажусь, мне придется распрощаться с "Панкон"?

- Нет, это не так, но я полагаю, что впоследствии у нас с вами могут возникнуть трудности.

Рейфорду не хотелось никаких осложнений, и он промолчал.

Густафсон снова сел.

- Сделайте мне одолжение, - сказал он, отправляйтесь в Вашингтон, поговорите там с людьми. Особенно с начальником штаба. Скажите им, что вы поведете самолет в Израиль для подписания договора, а потом вы решите, что делать дальше. Это вы можете для меня сделать?

Рейфорд понимал, что Густафсон никогда не скажет ему, где он слышал о цветах для Хлои. Он подумал, что больше всего шансов что-то узнать, если обратиться к Хетти.

- Да, - сказал наконец Рейфорд, я согласен.

- Отлично! - оживился Густафсон, пожимая руки одновременно и Рейфорду, и Эрлу. - Думаю, что полдела уже сделано. Эрл, сделай так, чтобы его сегодняшний рейс на Балтимор был последним перед полетом в Израиль. Поскольку ему нужно будет пообщаться с людьми, в Белом доме, пусть кто-нибудь другой вместо него приведет самолет обратно.

- Все уже сделано, сэр.

- Эрл, - сказал Густафсон, - будь ты лет на десять моложе, это было бы как раз по тебе.

Рейфорд заметил, как по лицу Эрла скользнула гримаса боли. Густафсону не было известно, как страстно Холлидей стремился когда-то получить эту работу. По пути Рейфорд заглянул в свой почтовый ящик. Там, среди пакетов с циркулярами, лежала короткая записка:

"Благодарю Вас за то, что Вы поддержали мое повышение по службе. Я очень высоко ценю это. Удачи вам. Капитан Николас Эдварде".

Несколько часов спустя, когда Рейфорд вышел из кабины семьсот сорок седьмого, его встретил представитель "Панкон" и передал ему пропуск в Белый дом. Его быстро пропустили через ворота. Охранник приветствовал капитана, четко назвав его имя, и пожелал удачи. Когда он добрался до кабинета помощника начальника штаба, то сразу же заявил, что дал согласие вести самолет в Израиль в следующий понедельник, но только на один этот рейс.

- Очень хорошо, - услышал он в ответ. - Мы еще только приступили к проверке вашего досье в ФБР. Это займет еще довольно много времени. Так что вам предоставляется возможность показать себя нам и президенту еще до того, как будут завершены все необходимые формальности.

- Вы доверяете мне вести самолет с генеральным секретарем на борту еще до того, как полностью завершена проверка, дающая право водить самолет президента?

- Да, это так. ООН уже одобрила вашу кандидатуру.

- Уже одобрила?

- Да, уже.

- Кто же персонально?

- Сам генеральный секретарь, лично.

* * *

Бак разговаривал по телефону с Мардж Поттер в редакции "Глобол уикли" в Нью-Йорке, когда услышал сенсационную новость. Все страны мира переходят к доллару как к единой валюте. Этот план был выдвинут ООН, которая учредит специальный фонд для решения организационных вопросов. В этот фонд будет отчисляться одна десятая процента с каждого доллара взносов в ООН.

- По-моему, звучит весьма разумно, не так ли? - спросила Мардж.

- Спроси об этом редактора отдела финансов, - ответил Бак - По-моему, на это понадобится не меньше "квазилиона" ежегодно.

- А сколько это будет - квазилион?

- Намного больше, чем можно сосчитать, - вздохнул Бак. - Мардж, ты сможешь найти мне кого-нибудь, кто помог бы мне организовать интервью по религиозным проблемам.

Ему было слышно, как она перебирает бумаги, листает страницы.

- Делегатов конференции по единой мировой религии ты еще можешь застать сейчас в Нью-Йорке, - ответила она. - Они разъезжаются в пятницу, но кое-кто из них поедет в Израиль. Те, кто занимается восстановлением Храма, соберутся в Иерусалиме на следующей неделе. Мы постараемся каким-то образом установить контакт с парочкой у Стены Плача, но вряд ли здесь помогут деньги.

- Я попробую испытать свои шансы.

- Заранее сообщи, куда доставить твои останки!

- Я останусь в живых!

- Пока что это никому не удавалось.

- Но я ведь не буду им угрожать. Я собираюсь помочь им в распространении их пророчеств.

- В чем бы они ни состояли?

- Ты понимаешь, почему нам необходимо рассказать о них?

- Ты ведь рискуешь своей жизнью, Бак!

- Спасибо тебе, Мардж.

- С кардиналом Мэтью тебе удобнее всего было бы встретиться здесь, по пути. Он постоянно курсирует между своими единоверцами здесь и епископатом в Цинциннати. Потом, сразу после подписания мирного договора в понедельник, он отправится в Ватикан на избрание нового папы.

- А в Иерусалиме он будет?

- Да, конечно. Ходят слухи, что, если кардинал станет новым папой, в Иерусалиме он будет добиваться установления связей с их главной святыней или чего-то в этом роде. Но ведь католики никогда не оставят Ватикан?

- Никогда нельзя ничего знать наперед, Мардж.

- Это безусловно. У меня вообще не хватает времени на то, чтобы задумываться над такими вещами. Я только девочка на побегушках для тебя и всех, кто не может заниматься беготней.

- Ты прелесть, Мардж!

- Льстец! Ты все получаешь лестью.

- Получаю что?

- Все, что угодно.

- Что тебе известно про раввина?

- Твой раввин сказал, что отказывается от каких бы то ни было контактов с прессой до тех пор, пока не опубликует свои открытия.

- Когда это должно произойти?

- Сегодня сообщили, Си-эн-эн предоставляет ему час непрерывного вещания по своему международному спутнику. По всему миру евреи смогут смотреть эту передачу в одно время, хотя для некоторых из них это будет уже полночь.

- Когда это произойдет?

- В понедельник днем, после подписания договора. Подписание назначено на десять часов утра по иерусалимскому времени. Раввин бен-Иегуда выйдет в эфир в два часа дня.