Ирина Булгакова - Уровень

Ариец бежал вдоль контейнеров, преследуемый мыслью о том, что упустил из виду остальных. По его подсчетам кроме Циркача, который скорее всего скрывался за контейнером, в живых оставались Хамер и безымянный длинноволосый юнец.

— Эй… как там тебя, Ариец! — вслед диггеру полетел хрипловатый басок. — Договоримся? А?

Добежав до ворот, Ариец остановился. Там, у стены лежал его рюкзак. Устроившись на корточках, диггер затих, стараясь держать в поле зрения возможные пути подхода.

— Диггер! Поговорим, а? Через полчаса, когда ты будешь валяться с пулей в башке, говорить будет поздно. А? — голос Циркача звучал уверенно и насмешливо.

Адреналин бил в голову, ток крови оглушительно стучал в ушах. Ариец сидел, сжимая в руках автомат. Пистолет он предусмотрительно убрал в кобуру — его время прошло.

Стояла тишина. Диггер аккуратно сместился влево, понимая, что если его зажмут с двух сторон — шансы выжить равны нулю. До дыры в воротах, за которыми начинался обратный путь, было рукой подать. Он мог бы уйти. Мог бы. И не ушел. Во-первых потому, что привык все доводить до конца. Сюда относилась и Прима, которую он обещал, в первую очередь себе, проводить в безопасное место. И еще. Дикарь стоил чужаков, всех, вместе взятых.

Во-вторых. Не место было чужакам в подземке, где своего дерьма выше крыши. Более того, и на земле им не было места. Насколько лучше стало бы, будь все люди похожи на…

Вот здесь Ариец сломался. Нет, предложить обществу себя, теперешнего, он не мог. Может, себя тогдашнего, десятилетней давности, юнца, взирающего на мир широко открытыми глазами и готового стать плохим или…

Очень плохим. Только несмотря ни на что, тем человеком, в ком в странном диссонансе уживались принципы. Одни для земной жизни, другие для "подземной".

— Ариец! Не будь идиотом. Уходи, — в голосе Циркача отчетливо прорезался металл. — Не знаю, какого черта ты тут ввязался. Если я тебя достану… ты будешь бога молить, что не сдох сразу. Куда там будет до тебя твоему Дикарю одноглазому…

Впереди лязгнуло железо. Ариец вскинул автомат. Дал очередь и промазал. Взял чуть повыше, тогда как из-за контейнера выкатился длинноволосый юнец. Он нажал на спусковой крючок, не поднимаясь.

Ариец рванулся в сторону, но было поздно. Левое плечо обожгло огнем. Руку рвануло так, словно кто-то пытался выдернуть ее из сустава.

Рукав мгновенно пропитался кровью. Зажимая рану рукой, Ариец остался сидеть на месте. Он не стал зайцем метаться по сторонам, рискуя в любой момент нарваться на пулю. Длинноволосый выйдет на него, решив, что этот участок он уже зачистил. На ловца и зверь бежит. Ариец зверем себя не считал.

— Диггер? Ты еще жив, падла? — не унимался Циркач, отыскивая брешь в самолюбии Арийца. — Ничего. Кровью у меня харкать будешь. Я тебе не только глаза, я тебе что похуже отрежу…

У юнца не хватило терпения выждать. Судя по всему, он не ожидал увидеть Арийца почти на прежнем месте.

Диггер уловил движение справа. Поймал в перекрестье размытый силуэт и, чуть опережая события, послал в темноту автоматную очередь.

Сдавленный крик и стук выпавшего из рук автомата, показался Арийцу райской музыкой. Он бросился бежать назад. В голове стучало одно имя — Хамер.

Стояла тишина. Слышно было, как в соседнем зале гудит установка.

Ариец затаил дыхание, напряженно вслушиваясь. Ни звука. Немилосердно жгло плечо. Боль накатывала, волнами билась в мозг. И каждый последующий приступ казался сильнее предыдущего. Кровь текла не так сильно, но каждая капля лишала Арийца жизненной силы. Неудивительно, что в какой-то момент окружающее растворилось в темноте, крутанувшись напоследок в дьявольском водовороте.

Диггер тряхнул головой, приходя в себя. Еще пара десятков минут бездействия и вряд ли ему суждено заметить Хамера. Даже если тот подойдет вплотную.

Вдруг оглушительно лязгнуло железо и раздался голос Циркача.

— Ладно, диггер, — в его тоне убавилось значительности. — Договоримся. Слышишь, ты? — он выругался. — Ты дашь нам с девчонкой уйти. Не рыпайся. Она будет жива, если разойдемся без проблем. Я иду. Слышишь? Моя пуля обгонит твое любое действие — помни об этом. А теперь я дойду до ворот… Поднимайся, сука.

Послышался шум. Ариец не спешил выглядывать из убежища. Где-то здесь, поблизости, прятался Хамер. В конце концов, надо позволить Циркачу с девчонкой уйти — дорога на поверхность долгая, что-нибудь всегда придумается. А вот Хамер — можно будет попытаться его снять, когда он будет протискиваться в дыру. Если… если тот не окажется первым.

Циркач шел к воротам, прижимая к себе Приму. Она не сопротивлялась. Вороненая сталь, прижатая к виску, соперничала с отрешенным блеском огромных, усталых глаз. Девушка с трудом передвигала ноги — марионетка в руках кукловода — безвольная, ломкая, хрупкая.

— Вот так, вот так, — голос Циркача звучал непривычно мягко. — И никаких проблем.

Ариец, понимая что страшно рискует, не удержался — приподнял голову, чтобы взглянуть на происходящее.

Тень появилась совсем не с той стороны, откуда ее ждал диггер. И бросилась не туда. Тень вообще повела себя таким странным образом, что Ариец на миг забыл о боли.

Темная фигура навалилась на Циркача сзади. Прозвучал выстрел и Ариец мысленно попрощался с Примой. Когда он возник у прохода между контейнерами, все было кончено.

Прима стояла, изумленно озираясь по сторонам. Зажимая руками горло, оседал на землю Циркач. Кровь била фонтаном, текла между пальцами. Он падал, пытаясь стянуть края глубокой раны. Безумный, стеклянный взгляд остановился на лице Арийца.

Рядом стоял Бармалей. Бледный, сжимающий в руках нож, с которого еще капала кровь. Губы у него тряслись — то ли от душевного волнения, то ли от неутоленной злости.

С ходу оценив ситуацию, Ариец налетел на девушку, прикрывая ее своим телом.

— Ложись! — крикнул он. Острая боль, от которой он едва не завыл, резанула руку. И вместе с ней обожгла мысль: почему не стреляет Хамер?

Парень восковой свечой застыл у провала и падать не собирался.

— Ложись, — Ариец подтянулся и дернул его за штанину. Бармалей упал, ударившись о стенку контейнера.

— Ариец, ты чего? — обиженно спросил он.

— Хамер… блин, держи, — диггер хотел сунуть ему в руку пистолет и побыстрее убраться с опасного места, прихватив с собой девчонку. В голове цирковой лошадью неслась по кругу мысль: как глупо, как глупо умереть, когда все складывалось так удачно.

— Нету Хамера, — вздохнул парень, будто потерял лучшего друга.

— Как это — нету? — не поверил Ариец.

— Удрал он. Я сам видел. Как только заваруха началась, все ломанулись за тобой, он шасть — и вылетел в те двери на другой стороне.