Василий Головачев - Контрразведка

Предположение требовало анализа с нескольких сторон, даже самых невероятных. К примеру, оружие Ф-террористов тоже создавало зону чрезвычайно низких температур, так, может быть, это родственные явления?

Загрузив терафима этой задачей, Ставр связался с шефом и получил разрешение да Сильвы и дальше заниматься делом по своему усмотрению. Официально же он продолжал числиться инспектором сектора пограничных проблем и работать над загадкой нагуалей. Мигель каким-то образом сумел уберечь его от подозрений в недозволенной деятельности.

До обеда Ставр побывал в институте точного машиностроения, где группа экспертов, приятелей Аристарха Железовского, выявляла тайны оружия, захваченного Герцогом, самим Аристархом и обоймой прикрытия Анастасии Демидовой: парализаторов, изготовленных неземными лабораториями, «генераторов холода» и метателя разрушающих вещество «пауков».

– «Генератор холода» по всем параметрам – компакт-преобразователь, – сказал старший группы экспертов, мощного сложения бородач. – Упаковка не наша, да и энергиями оперирует – что твой спейсер! Но в принципе это генератор свертки пространства в «струну». А вот штучка, стреляющая «пауками», нейтрализатор, как мы его назвали, пока за пределами наших представлений. Похоже, что «паук» – сгусток некоего поля, разрушающего межатомные связи, но так ли это, покажет время. Да вы не сомневайтесь, разберемся.

Ставр не сомневался и, пожелав работать осторожнее, покинул институт. Следующим пунктом его программы было посещение погранзаставы в системе Чужой и встреча с Левашовым. Этот пункт вызывал интерес еще и тем, что после отбоя «охоты» Видана вернулась к исполнению прямых обязанностей в команде Левашова, получив какое-то задание от руководства «погран-2».

После инцидента с чужанами, нанесшими удар по станции, меры секретности и защиты погранзаставы были усилены, и Ставра дважды останавливали: в метро управления, где он вынужден был предъявить допуск и ждать разрешения на старт к Чужой, и на самой погранзаставе, – прежде чем он попал по назначению.

Левашов не смог освободиться сразу после его прибытия, поэтому Панкратов с час был предоставлен самому себе, каковое время использовал для обхода станции и поисков Виданы.

Девушки на станции не оказалось, в составе погран-патруля она прикрывала исследовательские машины в зоне нагуаля. Зато совершенно неожиданно встретился Лабовиц, хотя пограничником он не был и в принципе находиться на борту станции не мог. Ставр забрел в транспортный ангар и в одном из техников, возившихся возле последней модели когга, узнал бывшего космена.

Когг класса «универсал-маг» представлял собой десятиметровую «морскую звезду», лучи которой, обхватывая центральную капсулу пилотской кабины, образовывали трансформируемое в широких пределах тело аппарата.

«Что остановился, мастер? – раздался ворчливо-отеческий голос Германа. – Наши пути снова пересекаются? Не хочешь поглядеть на нагуаль поближе?»

«А разве здесь не действует распоряжение директора управления об ограничении исследовательских полетов?»

«На меня это распоряжение не распространяется. Ну, так как?»

Ставр пожал плечами и подошел к спейс-машине ближе, разглядывая обводы ее корпуса. Как и любой квазиживой организм, она вызывала ощущение дремлющего великана, полного сдержанной силы и уверенности в себе.

Четыре луча «звезды» плавно накрыли собой пилотский модуль, пятый выбросил трап.

«Заходи, – сказал Лабовиц. – Через час вернемся».

Остальные техники закончили тестирование машины, отошли в сторону. Лабовиц и Панкратов стали на трап, и тот втянул их внутрь аппарата.

Кабина могла вместить четверых человек и представляла собой центральный нервный узел когга, реагирующий на команды пилота и способный защитить его от любого катаклизма. Энергиями этот аппарат владел почти как большие спейсеры космофлота.

Прежде чем стартовать, он продемонстрировал возможности трансформации, превращаясь поочередно в разные геометрические фигуры, затем оделся в сетку голубых разрядов и – для персонала ангара – исчез. Для пассажиров же старт прошел незаметно, не вызвав никаких ощущений: инк аппарата поддерживал в пилотском модуле комфортные условия земного типа.

Погранзастава «Стрелец» в настоящее время функционировала в режиме «инкогнито», и со стороны увидеть ее было невозможно. Как ни напрягался Ставр, определить, где она сейчас – после старта, не смог. Лабовиц выключил стены, и вокруг распахнулась глубокая темнота пространства, не рассеиваемая ни бисером звездных скоплений, ни достаточно близким солнцем Чужой, видимым с расстояния в сто миллионов километров. Затем заработала система опознавания и ориентировки, и разным цветом засветились объекты системы: ее псевдопланета, сооружения чужан, спейс-машины землян, погранзастава и нагуаль. Вокруг последнего кружилась настоящая метель, огоньков было не менее сотни, но из них лишь десятая часть обозначала корабли земных исследователей и пограничников, остальные принадлежали другим разумным существам. Некоторые из них, по робким определениям наблюдателей, были земным ученым неизвестны.

Когг начал разгон, за десять минут приблизился к нагуалю на тысячу километров, притормозил. Лабовиц дал вариацию увеличения, и компьютер «вырезал» пилотам окна дальновидения, в которых стали видны мигающие «огурцы» чужан длиной от сотни метров до четырех-пяти километров, «авоськи» паутин с завернутыми в них горами тартариан, светящиеся колеса орилоунов, то и дело меняющие форму и размеры, и туманно-струящиеся трезубцы горынычей.

Лабовиц покосился на Ставра.

«Если уж орилоуны решились оторваться от родной планеты ради изучения нагуалей, то опасность велика, парень. И растет эта пакость все быстрей».

Панкратов не ответил.

Инк повел когг ближе, но, несмотря на принятые меры маскировки, его каким-то образом заметили. Один из чужанских «динозавролетов» тут же устремился навстречу, меняя цвет свечения с зелено-голубого на багровый.

«Сердится дядя, – философски заметил Лабовиц. – Здорово их настроили против нас, мерзавцы».

Когг отвернул и помчался вокруг нагуаля по широкой дуге. Чужанский спейсер некоторое время шел поодаль и вернулся к стаду своих собратьев.

«Ага, вот он!»

Ставр еще ничего не увидел, а Лабовиц уже дал ускорение, и когг в несколько секунд достиг нагуаля, вернее, границы допустимого приближения, за которой начинались острейшие и прочнейшие иглы-лучи. Приблизился объект, плохо видимый на всех диапазонах электромагнитного спектра, – нечто вроде трехлучевой звезды с центральным утолщением.