Андрей Плеханов - Царь муравьев

Долго спать не пришлось. Через три часа протрубили подъем.

– Значит, ты и есть доктор Бешенцев? – спросил парень.

– Ага, тот самый, – я кивнул головой. – А ты кто?

– Я – Родион, – парень протянул руку. – Родион Агрба.

В словах «Родион Агрба» звучала претензия на немедленное узнавание и некоторое утомление от избытка популярности. Так можно было произнести «Я – Борис Немцов». Или: «Я – Филипп Киркоров». Парень и вправду напоминал обоих названных личностей – высоченный, здоровенный, черные кудри, южные глаза навыкат, короткий нос, пухлые губы, смазливая внешность. Увы, не в моем вкусе. К тому же, ни имя его, ни фамилия ничего мне не говорили, кроме того, что человек, похоже, был родом из Абхазии. Говорил он, впрочем, без малейшего акцента.

– Сам Родион Агрба?! – немедленно восхитился я. – Вот это да! Видел по телевизору твои скульптуры! Гениально, чувак! Бетховен по сравнению с тобой просто бездарь!

– Перестань, Дим! – Женя ткнула меня кулачком в бок. – Ты на самом деле не знаешь, кто такой Родик?

– Не знаю, – я виновато развел руками. – Дремуч и неграмотен-с.

– Рекламу «Левиса» по телеку видел? – спросил Родион. – Где мужик преступника джинсами связывает и несет на плече. Это я там.

– Преступник, что ли?

– Нет, мужик.

– Ага… – Я припомнил что-то такое. – Честно говоря, терпеть не могу рекламу. Извини…

– Реклама – двигатель прогресса! – глубокомысленно изрек Агрба. – К тому же, за нее платят хорошие бабки.

– Значит, ты живешь так хорошо благодаря рекламе?

– Не только. Дел разных хватает.

– И какие же дела приносят столь значительный доход? Можно полюбопытствовать?

– А ты еще не знаешь? – Родион бросил взгляд на Женю, Женя отрицательно помотала головой.

– Дима не в курсе.

– Ладно, объясню…

Мы сидели в гостиной. По дизайну зал в точности напоминал гостиную Ярослава, наводя на мысль о том, что к нему приложила руку Полина, сестра Славы – возможно, она, как архитектор, обслуживала многих подлиз. Родион Агрба сидел в кресле во фривольной позе, откинувшись на спинку и закинув ногу на ногу. Он был гол по пояс. Стесняться, впрочем, парню было нечего – его накачанный атлетический торс сделал бы честь любому гимнасту. Мы с Женей скромно притулились на диванчике, Женя при этом почему-то вцепилась в мою коленку, словно боялась, что я сбегу. Она заметно нервничала, и я не мог понять, почему.

– Я – подлиза, – без обиняков заявил Родион. – Ты уже знаешь, что это такое. У подлиз много всяких дел, но сейчас я скажу только об одном: мы ищем пропавших людей. И находим.

– Интересное занятие, – заметил я. – Значит, у вас частное сыскное агентство?

– Нет никакого агентства. Есть только несколько наших людей, которые умеют это делать. Вернее, было. Раньше нас было четверо, но Игоря и Алину убили, – Родион тяжело вздохнул. – Игорь умер в твоей больнице, ты сам руку к этому приложил.

– Я не виноват, – пробормотал я, – кто же знал, что ему кровь нельзя переливать…

– Ладно, не дергайся, мы знаем, что ты не виноват. А Алинку застрелили чистильщики. – Родион удрученно покачал головой. – На прошлой неделе это случилось. Я даже не смог сходить на ее похороны, нельзя мне сейчас засвечиваться. И осталось нас, сыскарей, только двое – я и Женя.

– Нужно кого-то разыскать?

– Нужно. Очень нужно.

Теперь я понял, почему нервничает Евгения, и разволновался сам, аж руки затряслись. «Алинку застрелили чистильщики», – Агрба произнес эту фразу обыденно, но сразу поверилось, что он не врет. Значит, «правда» Мозжухина все же оказалась ложью. И, стало быть, Женя боится не зря – ее могут убить так же, как любого из подлиз, без суда и следствия.

– Подожди, Родион! – торопливо проговорил я. – Чистильщики знают, что ты подлиза?

– Знают, я давно в их списке.

– И про Женьку они знают! И это значит, что никаким сыском вам заниматься нельзя! Вам вообще нельзя выходить на улицу! Удивительно, что до сих пор вы живы. Я не понимаю, что происходит: за тобой идет охота, а ты в рекламе снимаешься, живешь в собственном коттедже, в вип-зоне, где все люди на виду…

– Это не мой коттедж, не заработал я еще на такой. А в своей квартире не появлялся уже месяцев пять – так же, как и все фрагранты. Мы прячемся у надежных людей и постоянно перебираемся с места на место. А что касается рекламы – снялся я в ней полгода назад, тогда на нас еще не начали охоту. Сейчас, конечно, не рискнул бы…

– И все равно, вам сейчас не до бизнеса – тем более, сам говоришь, что из четверых осталось только двое. Сидеть вам надо в подполе, и не высовываться. А еще лучше – уехать из города. Неужели не понятно? Попытаетесь срубить бабок, а вместо этого лишитесь жизни…

– Это не бизнес, – глухо произнесла Женя. – Ганс дал задание: мы должны найти человека. И мы его найдем. Деньги тут не причем.

– Ага, опять Ганс! – я разъяренно вскочил на ноги. – Да о чем он вообще думает, этот ваш фюрер? Вас спасать надо, убирать из города, а он держит вас здесь, да еще и эксплуатирует!

– Прекрати, Дим!

– Что прекрати?! Только и слышу от тебя: «прекрати», «перестань»!

– Психовать прекрати, – прогудел со своего кресла здоровяк Агрба. – Если бы не Ганс, всех подлиз давно бы в живых не было – я тебе слово даю. Кто его не слушался – тот давно уже в могиле. Он нас как своих детей воспитал, научил жизни. Еще раз Ганса фюрером назовешь – вышвырну тебя отсюда на хрен. А сейчас заткнись, сядь и слушай. Радуйся и гордись, что мы берем тебя в дело, а будешь выпендриваться – катись колбасой, и больше нас не увидишь. Понял, доктор?

Разговаривал Родион грубо и высокомерно, да и смотреть на него было противно. Кулаки мои зачесались – очень захотелось поставить эту «суперзвезду» на место, отправить все сто его килограммов мышц в нокаут одним правильным ударом. Однако я послушно и безмолвно опустился на диван. Не та была ситуация, чтобы лезть на рожон. Угроза лишиться Жени охладила мой пыл в долю секунды.

– Значит, объясняю суть дела, – Родион поднялся из кресла и зашагал по комнате. – Похищен подросток, Денис Сухарев, четырнадцати лет от роду. Папаша его – Петр Сухарев, известный бизнесмен, владелец двух птицефабрик, нескольких антикварных магазинов и чего-то еще там. За мальчишку, само собой, требуют выкуп. Милиция в курсе, но что они могут сделать? Вот такая у нас интересная работа. Надо найти, где находится парень.

– И освободить?

Родион посмотрел на меня, как на идиота.

– Ты у нас воин-освободитель? – осведомился он. – В десанте, случаем, не служил? Если служил, признайся честно, тогда забракую тебя сразу.

– Вообще в армии не служил.