Айзек Азимов - Академия на краю гибели

Оратор Деларми вскочила как ужаленная и гневно выкрикнула:

— Первый Оратор, мы тратим время на сущую чепуху! Мы не малые дети, чтобы пугаться сказочек Матушки-Кометушки. Совершенно неважно, какова техническая мощь Первой Академии, если мы можем контролировать их сознание.

— Что вы на это скажете, Оратор Гендибаль? — спросил Первый Оратор.

— Только то, что к вопросу о контроле над сознанием мы перейдём в своё время. Пока же я просто хотел подчеркнуть превосходящую нашу и постоянно растущую техническую мощь Первой Академии.

— Переходите к следующему пункту, Оратор Гендибаль. По первому пункту, изложенному в билле по импичменту, должен сказать, меня вы мало убедили.

Остальные Ораторы продемонстрировали единодушное согласие.

— Я продолжаю, — невозмутимо заявил Гендибаль. — Тревайз летит вместе со спутником. Это некто… — Гендибаль на мгновение умолк, чтобы вспомнить и лучше выговорить имя, — Джен Пелорат, довольно-таки безвредный кабинетный учёный-историк, посвятивший всю свою жизнь изучению мифов и легенд о Земле.

— Надо же, как много вы о нём знаете! Эта информация тоже из вашего тайного источника? — спросила Деларми, взявшая на себя роль прокурора и очень уютно себя в ней чувствовавшая.

— Да, я многое о нём знаю, — твёрдо ответил Гендибаль. — Несколько месяцев назад Мэр Терминуса, женщина энергичная и влиятельная, без видимой причины выказала большой интерес к этому ученому, и я вследствие этого также не оставил его без внимания. Но имеющиеся у меня данные я не держал при себе. Всё, что я знал, было передано Первому Оратору.

— Не отрицаю, — согласился Первый Оратор.

Один пожилой Оратор спросил:

— А что такое эта… Земля? Неужели тот самый мир — прародина человечества, о котором пишется в сказках? Тот, о котором было столько болтовни во времена Империи?

Гендибаль кивнул:

— В сказочках Матушки-Кометушки, как сказала бы Оратор Деларми. Полагаю, что мечтой Пелората было посетить Трентор, Галактическую Библиотеку, чтобы получить дополнительные сведения о Земле, которые на Терминусе ему доступны не были.

Покинув Терминус вместе с Тревайзом, он, следовательно, должен был мечтать о скорейшем осуществлении своей давней мечты. Естественно, мы ждали их обоих и рассчитывали на возможность их обоих обследовать не без пользы для себя. Теперь же получается, как мы все знаем, что они сюда не попадут. Они движутся в неизвестном направлении с целью, которая нам не ясна.

Физиономия Деларми при следующем вопросе была прямо-таки ангельской.

— Но почему это должно нас волновать, не понимаю? Нам нисколько не хуже из-за их отсутствия, верно? Ведь если они так легко отказались от путешествия на Трентор, резонно сделать вывод: Первая Академия не знает об истинной природе Трентора, и мы можем только ещё раз поаплодировать гению Прима Пальвера.

Гендибаль сохранял спокойствие.

— Если так думать, то что ж — вывод удобный, спору нет. Но если предположить совсем другое — что, если изменение курса вовсе не было связано с неучетом важности Трентора? Разве не могли они полететь в другом направлении из-за того, что захотели увидеть нечто более важное, чем Трентор? Вдруг всё это вообще произошло для того, чтобы Вторая Академия осознала, как важна Земля?

Стол впал в замешательство.

— Всякий, кому вздумается, — холодно сказала Деларми, — может фабриковать убедительно звучащие предположения и облекать их в форму красивых фраз. Но имеют ли они смысл, вот вопрос. Кому какое дело, что мы здесь, во Второй Академии, думаем о Земле? Будь она чем угодно — истинной прародиной человечества, мифом, не существуй она вообще — этот вопрос может интересовать только историков, антропологов да собирателей народных преданий, таких, как этот ваш Пелорат. Мы-то тут при чем?

— Вот именно, при чем тут мы? — с издевкой проговорил Гендибаль. — Настолько ни при чем, что теперь в Библиотеке вообще нет никакой информации о Земле.

Впервые с начала процесса в атмосфере почувствовалось что-то кроме всеобщей враждебности.

— Правда? Никаких? — спросила Деларми.

Гендибаль спокойно ответил:

— Когда я впервые узнал о том, что целью прибытия сюда Тревайза и Пелората может быть поиск сведений о Земле, я, естественно, поработал на библиотечном компьютере. Я дал ему команду выдать мне перечень документов, такую информацию содержащих. Я был просто поражён, когда он мне не выдал ровным счётом ничего. Ладно бы — мало. Но — ничего!..

Затем же вы все настояли, чтобы процесс состоялся только через два дня, а моё любопытство одновременно подхлестнуло сообщение о том, что представители Первой Академии на Трентор не прибудут вообще. Нужно же мне было как-то развлечься. Словом, пока остальные занимались, как говорится в пословице, потягиванием вина в то время, когда дом вот-вот рухнет, я просмотрел кое-какие книжки по истории из собственной библиотечки. И наткнулся там на целые параграфы, исключительно и непосредственно посвященные исследованиям в области «Вопроса о Происхождении» в дни Империи времени упадка. Там было полно ссылок, цитат из определённых документов, как печатных, так и микрофильморованных. Я опять наведался в Библиотеку и запросил там эти документы. Уверяю вас, их там нет.

Деларми упорствовала:

— Даже если это так, что в этом удивительного? В конце концов, если Земля действительно — миф…

— Тогда я отыскал бы интересующие меня первоисточники в картотеках литературы по мифологии, — не дал ей договорить Гендибаль. — Если бы это была сказка из сборника «Матушки-Кометушки», я бы нашёл её в этом самом сборнике. Если бы это было исчадием больного разума, я бы нашёл информацию в картотеке литературы по психопатологии. Факт таков: все вы что-то знаете о Земле — иначе как хотя бы кто-то мог вспомнить, что она где-то упоминается как прародина человечества? Почему же тогда в Библиотеке напрочь отсутствуют какие бы то ни было документы, где бы упоминалась Земля?

Деларми не нашлась что сказать. Вместо неё в разговор вступил другой Оратор. Это был Леонис Чень, низкорослый толстячок, обладавший энциклопедическими познаниями в области тонкостей Плана Селдона и отличавшийся потрясающе близоруким отношением к тому, что творилось в Галактике наяву. Говоря, он часто-часто моргал.

— Хорошо известно, — сказал он, — что в последние годы своего существования Империя изо всех сил старалась создать нечто вроде мифа об Империи за счёт педалирования интереса к доимперским временам.

Гендибаль кивнул:

— Попали в точку, Оратор Чень. За счёт педалирования. Однако это — не эквивалент уничтожения свидетельств. И именно вам лучше, чем кому-либо другому, должно быть известно ещё кое-что, характерное для периода упадка Империи: внезапная вспышка интереса к прошедшим и, вероятно, лучшим временам. Я только что упомянул об увлечении «Вопросом о Происхождении» во времена Селдона.