Лоис Буджолд - Ученик воина. Игра форов

— За что вы хотели его убить? Неужели вы не знаете, как нам не хватает квалифицированного техперсонала?

На этот раз пауза была еще дольше.

— Он не тот. Не для нее. Дезертир…

— Он же не пытался ее изнасиловать?.. — это было скорее утверждение, чем вопрос.

— Нет. Кажется, нет. Как можно быть уверенным?

Майлз обвел взглядом смотровую площадку под звездным куполом. Отличное место, чтобы прильнуть друг к другу… Как раз в эти минуты легкие белые руки, наверное, прикладывают холодные компрессы к рассеченной брови База. А он сидит здесь и напивается. Какая бездарная трата времени!

Фляжка меж тем продолжала кочевать от господина к слуге и обратно.

— Никогда нельзя быть уверенным, — повторил Ботари. — А у нее все должно быть правильно, как положено. Вы понимаете меня, милорд? Неужели не понимаете?

— Понимаю, конечно. Но все равно прошу — не трогайте, пожалуйста, моего инженера — он мне нужен для работы. Хорошо?

— Проклятые технари! Вечно командование их обхаживает!

Слова Ботари прозвучали эхом стародавних времен. Майлзу он почему-то всегда казался одним из последних уцелевших вояк дедовского поколения, хотя на самом деле сержант был на несколько лет младше его отца. Как бы там ни было, похоже, Ботари возвращался в нормальное — то есть, скорее, не нормальное, а обычное для него — состояние.

Сержант сполз на мягкий ковер, привалившись спиной к кушетке.

— Милорд, — заговорил он некоторое время спустя, — если я буду убит, вы должны позаботиться о ней. Чтобы все было как надо — приданое и все такое… У Элен должен быть человек, который в случае чего заменит ей папашу и возьмет на себя устройство ее судьбы. И еще подходящая сваха.

Какие старомодные у него мечты, подумал Майлз, словно в тумане.

— Я по закону — ее сеньор, — мягко напомнил он, — и позаботиться о ней — мой долг.

«Если бы я только мог исполнить этот долг так, как хочется мне!»

— Многие нынче забыли даже о понятии долга, — проговорил Ботари, — но только не потомки Форкосиганов. Они всегда об этом помнят.

— Это точно, черт побери, — подтвердил Майлз заплетающимся языком.

— М-м-м, — кивнул Ботари и сполз еще ниже. Снова повисло долгое молчание. Потом Ботари заговорил:

— Милорд, если я погибну, вы, конечно, не бросите меня здесь? А, милорд?

— Ч-ч-то? — Майлз с трудом отвлекся от составления новых созвездий. У него как раз почти получился кавалерист на коне.

— Тела убитых частенько выбрасывают прямо в космос. Адский холод… Бог не найдет меня там.

Майлз удивленно заморгал. Он никогда не замечал за сержантом склонности философствовать.

— Что это вы вдруг заговорили о смерти? Не собираетесь же вы…

— Граф обещал мне, — перебил Ботари, — что я буду похоронен у ног вашей матери, миледи Форкосиган-Сюрло. Он мне обещал. Разве он не говорил вам об этом?

— Э-э… Мы как-то ни разу не затрагивали эту тему.

— Он дал слово Форкосигана. Значит, это и ваше слово.

— Да, конечно…

Майлз, не отрываясь, смотрел на хрустальный купол. Один человек, глядя на него, думает о звездах, а другой — о пустоте между ними. Адский холод…

— Послушайте, сержант, — сказал он вдруг, — вы, как я понимаю, собрались в рай?

— Я попаду туда как верный пес миледи. Кровь смывает все грехи. Это она так сказала.

Не сводя глаз со звездного купола, он уронил флягу на ковер, потом опустил веки и захрапел. Майлз остался сидеть над ним, словно часовой — маленькая фигурка в белой пижаме, страшно одинокая среди космического мрака, в непостижимой дали от дома.

К счастью, Баз быстро оправился и уже на следующий день вернулся к работе — правда, с пластиковым воротником, фиксирующим порванные связки шеи. Теперь в присутствии Майлза он вел себя с Элен крайне предупредительно. Впрочем, за Майлзом по-прежнему тенью следовал Ботари, так что скорее всего именно этим и объяснялся подчеркнуто официальный тон Джезека.

Перво-наперво Майлз бросил все имевшиеся в его распоряжении скромные ресурсы на приведение в боевую готовность «Триумфа». Для команды было очевидно, что адмирал опасается пеллианского контрнаступления, на самом же деле он думал о другом. Это был единственный достаточно большой и достаточно быстроходный корабль, чтобы смотаться отсюда, пока не поздно. У Танга было два скачковых пилота. По крайней мере, одного из них можно было убедить — или заставить — одним махом вывезти «дендарийцев» за пределы блокированной зоны Тау Верде. Только вот, что будет потом, когда он появится на Бете в угнанном корабле, управляемом похищенным пилотом, с двумя десятками безработных наемников и целой толпой ошалевших технарей на борту? Притом ему не только нечем расплатиться с Тавом Кольхауном — денег нет даже на выплату посадочного сбора. Майлз почувствовал, что дипломатическая неприкосновенность третьего класса, которая обычно служила ему надежной ширмой, при данных обстоятельствах превращается в фиговый листок.

Он пытался помогать техникам в переброске арсенала с РГ-132, но проку от него было мало. К нему постоянно прибегали за приказами и распоряжениями, а чаще всего — за разрешением воспользоваться трофеями. Майлз подмахивал все заявки без разбора, чем вскоре заслужил репутацию крайне решительного командира. Через весьма непродолжительное время его подпись приобрела прямо-таки министерские очертания.

Увы, недостаток рабочих рук невозможно было ликвидировать таким же росчерком пера. Сначала работали в две смены, затем перешли на трехсменку, а это рано или поздно грозило привести к полному истощению персонала. Майлз решил, что настала пора испробовать еще одно средство.

Две бутылки фелицианского вина неведомого сорта; бутылка таукитянского ликера — к счастью, бледно-оранжевого, а не зеленого; два раскладных стула и маленький хрупкий столик; полдюжины фелицианских деликатесов в серебристых упаковках (Майлз надеялся, что это именно деликатесы); на десерт — остатки урожая фруктов из поврежденной заводской теплицы. Учитывая походную обстановку, угощение получилось вполне приемлемым. Он нагрузил Ботари яствами для мародерского пикника, подхватил те коробки, которые не сумел удержать сержант, — и они отправились в секцию, где содержались пленные.

В коридоре их встретил Мэйхью и, подняв брови, изумленно спросил:

— Куда это вы?

— Свататься, — засмеялся Майлз.

В свое время пеллиане оборудовали на заводе импровизированную гауптвахту, разделив переборками просторный склад на крохотные камеры. Майлзу было совестно содержать пленных в таких ужасных условиях, но он утешался тем, что они сами выстроили себе такую тюрьму.