Санитарный день - Екатерина Витальевна Белецкая
— Погоди, то есть Вета, получается, связана с каким-то порталом — там? — уточнила Лийга.
— Судя по всему, да, — кивнул Ит. — Потому что в ней очень много от Бетти. Вывод… вывод пока что будет следующий. Порталы являются маяками для «наблюдателей» и «принцесс». Дана, например, настроена на портал Балаклавки, верно? Верно. А Вета, скорее всего, связана с каким-то порталом в Штатах.
— Так где тут вывод? — поторопила его Лийга.
— Сейчас будет. Ари ищет выход с планеты. И ориентироваться он, видимо, собирается на портал «принцессы». Для чего ищет — пока что непонятно. В общем, добавляем его игры с порталами в копилку под названием «странности». И через какое-то время придется вытряхивать содержимое этой копилки, и пытаться сложить из…
— Из четырех известных букв слово «вечность», — перебил его Скрипач. — Нет, я всё-таки не могу понять, для чего ему может понадобиться портал? Это же прямой указатель на следующую итерацию. Портал — это табличка «вон там сидят Барды». Но он же туда не хочет. Не понимаю.
— Никто не понимает, — подтвердил Ит. — Продолжаем следить, что ещё остается.
Глава 12
Странности продолжаются
— То есть, как я понимаю, объяснять ты ничего не намерен, — Ит снова щелкнул зажигалкой, которую держал в руке. — В том числе и причину твоего молчания. Всё так?
Он щелкнул еще раз — и Вета снова коротко глянула на него, совсем коротко, но её взгляд Ит, разумеется, не мог не заметить. Во взгляде читалась злоба. Не страх, не испуг, а именно тщательно замаскированная и сдерживаемая злоба. Но ничем, кроме этого взгляда, Вета себя не выдала — она всё так же сидела в кресле, скрестив руки на груди. В квартире Ари за это время появилась новая мебель: рабочий стол, на котором стояла техника, новые стулья, и пара кресел, в одном из которых и сидела сейчас певица. Разговор этот шел уже полчаса, а ясности в нем всё не было и не было. Одни недомолвки и намеки. Ит ощущал, что начинает злиться, и демарш с зажигалкой был призван к тому, чтобы, пусть и немного, но раскачать ситуацию, вывести хотя бы кого-то из этой парочки на эмоции. Что ж, демарш удался, рассердились оба, и Ари, и Вета. Отлично.
— Перестань, — приказал Ари. — Убери эту гадость.
— Что? — Ит сделал вид, что не понял.
— Убери зажигалку, — раздраженно сказал Ари. — Хватит. Я же предупреждал.
— А, да. Простите, — Ит сунул зажигалку в нагрудный карман рубашки. — Я машинально.
— Может быть, мы всё-таки поговорим по делу? — миролюбиво предложил Скрипач. — Елизавета, если я правильно понимаю, уже в курсе дела, и…
— Вета, — поправил Ари. — Не нужно называть Вету полным именем. Она этого не любит.
— Хорошо, — кивнул Скрипач. — Вета в курсе, мы, разумеется, тоже. Прости, но мы не понимаем, почему ты не хочешь посветить нас в свои планы.
— Потому что еще не пришло время, — ответил Ари. — Слишком рано. И, кстати, хорошо, что оно не пришло, потому что для моих планов требуется весьма существенная подготовка, и надо успеть сделать многое.
— Ари, может быть, не стоит сейчас? — вдруг спросила Вета Штерц. — Ты предупреждал, что…
— Конечно, не стоит, — согласился Ари. — Но кое-что придется всё-таки сказать, потому что если я этого не сделаю, мои друзья могут вообразить себе что-то невразумительное, и попробуют мне помешать. А при этом они могут навредить. Так, рыжий?
— Нет, не так, — покачал головой Скрипач. — Тебе отлично известно, что мы никогда никому не вредили. Мало того, мы никогда не начинали никаких процессов первыми.
— Ага. Плыли по течению, авось, куда-то и донесет, — усмехнулся Ари. — Знаете, что меня тогда, ещё в прежней жизни, в буквальном смысле взбесило в вашей предыдущей паре? Покорность. Какая-то коровья покорность, и подчинение обстоятельствам. «Делай, что должно, и будь, что будет», — произнес он с кривой усмешкой, которая каким-то неведомым образом словно бы состарила его на несколько лет. — Такая покорность, по сути дела, слабость. Вы понимаете? Слабость, унизительная и жалкая. И вот это терпение довело в то время ситуацию просто до края.
— Бойтесь гнева терпеливых, — заметил Скрипач.
— А теперь вы должны сказать, что они сжигают не корабли, а порты, — усмехнулась Вета. — Глупости. Простите, но это глупости, обычный мотиватор из социалок, который одни терпилы перепощивают для других терпил. Фраза есть, не спорю, вот только сожженных портов что-то не видать. Они как стояли, так и стоят, целые и невредимые. А терпилы как сидели по своим норкам, так и сидят. Это было, есть, и будет. Никто никогда не сожжет порты. И не надейтесь.
Ари усмехнулся, и кивнул.
— Верно, Вета, вот это верно сказано, — подтвердил он. — Ваша ипостась действует только тогда, когда её припирают к стенке, да и действием ваши дела можно назвать с большой натяжкой. Но! — он сделал паузу. — Если смотреть на ситуацию с точки зрения сигнатуры Стрелка, всё становится на свои места. И — всё совершенно правильно. Так и должно быть.
— Поясни, — попросил Ит.
— Моя часть работы — это негэнтропия, ваша — энтропия. Одна часть Архэ тянет детали механизма вперед, вторая назад. Все компоненты многократно проверены, и каждый находится на своём месте. И вы, и я. И, да, я это осознаю и принимаю, хотя, конечно, мне это не нравится. Я хочу действия. Вы… ну, вы, кажется, неплохо себя чувствуете и так. Я прав?
Скрипач пожал плечами.
— Возможно, — ответил он. — Хотя, как мне кажется, тут есть о чем поспорить.
— Ой ли? — прищурился Ари. — Есть о чем поспорить? Правда? Сомнительно. Вы всю жизнь плыли по течению, с самого её начала. Вы даже работу себе выбрали на самом первом этапе такую, которая происходила от и до по чужому приказу. То есть вы даже тогда уже подчинялись, и делали это много лет, причем весьма охотно. Дальше, после первого визита на Терру-ноль, вы вроде бы обстоятельствам подчиняться перестали, но… чем
