Концерт Патриции Каас. 8. И что дальше (Под Москвой) - Марк Михайлович Вевиоровский
– А это Степан Федорович Гладилкин, Степа, мой кавалер – прошу любить и жаловать. Степа, это жена командира Валентина Васильевна, а это Гагик Георгиевич Казумян, инженер, майор, а это Павел Борисович Румянцев, тоже инженер …
– Галя, ну что ты нас представляешь, как английских лордов! Мы все за столом перезнакомимся!
Галя посадила Степана около себя.
– Ты не возражаешь против моего соседства? – шепнула она Степану.
То, что Галя и Степан уделяют повышенное внимание друг другу не укрылось от присутствующих, и их старались не трогать – и когда они выходили вдвоем на балкон, и когда танцевали только друг с другом. И когда Степан пошел провожать Галю …
– А она очень приятная девушка … – обратилась Серафима к Федоту, и оба родителя Степы дружно постучали по дереву …
ВЛАДИСЛАВ МЕДЯКОВ
Владик Медяков работал в бывшем отделении Авдоконихина, которое занимало целое отдельно стоящее здание и состояло из целого ряда отделов и лабораторий. По традиции это называли «Отделением прикладной математики и экспериментальной физики», причем внутри отделение подразделялось на две большие и почти самостоятельные структуры – прикладную математику, которую возглавлял сам Авдоконихин, и экспериментальную физику, которой руководил Потап Потапович.
В прикладной математике были более узкие направления – математическое обеспечение, математическое моделирование и программирование, внутри которых были еще и лаборатории. А в экспериментальной физике отдельными подразделениями были группа систем слежения, группа коммуникаций и группа новых физических явлений.
После смерти Авдоконихина должность руководителя отделения замещал до конкурса Потап Потапович, и все быстро привыкли к этому и даже позабыли про конкурс.
А Владик Медяков формально числился в одной из лабораторий группы коммуникаций, хотя фактически принимал участие в работах других групп и даже в отделе прикладной математики по вопросам программирования, причем весьма успешно.
Оборудования в их с Никой квартире прибавилось и пришлось кроме стены спальни поставить прозрачную перегородку, чтобы подрастающий сын Егорушка не залез куда-нибудь не туда.
Владислав уже сносно ходил без палочки, но на ногах находиться долго ему было трудно.
Поэтому коляска оставалась важным средством передвижения, и он эту коляску реконструировал – установил новые колеса с электроприводом, систему управления, съемную кассету с «Лексарами». Теперь новая коляска по хорошей дороге развивала скорость до двадцати километров в час – да и то по требованию Ники, поскольку Владик мог сделать коляску еще более быстроходной. Но зато на коляске была установлена лебедка, и с ее помощью Владик мог въехать даже по лестнице, было бы за что зацепиться.
На балконе, простирающемся вдоль всего здания, Владик с сыном гуляли «пешком», а на улице – на коляске. И Егор с восторгом катался по дорожкам, сидя около ног отца на специальном сидении.
Владик переделал коляску и Ивану, и иногда они катались по дорожкам с сыновьями вместе – Владик с Егором, а Иван со Славиком.
Владик частенько наведывался к соседям. Сперва Алевтина относилась к нему несколько настороженно, но потом все нормализовалось – доброта и открытость Владика сделали свое дело.
Иван занимался резьбой по дереву, причем самой разнообразной.
Он вырезал фигурки для детей, деревянную посуду, барельефы и прочее – к чему душа лежит и есть материал.
А Алевтина занималась росписью некоторых изделий мужа, и все эти изделия находили спрос и здесь, в городе, и в Москве, куда они сдавали свои произведения на комиссию.
А еще сегодня Владик впервые отправился на фирму на коляске, в сопровождении капитана Карима Валикова.
– Ты же в первый раз едешь – я тебе все покажу, оформлю. Потом сам будешь ездить.
Конечно, турникет в проходной не был рассчитан на коляску, и Валиков провез коляску через ворота и подъехал за Владиком с другой стороны проходной.
– Нам далеко? – спросил Владик, усаживаясь в кресло коляски.
– Прилично.
– Ну, тогда поехали.
Владик, нагнувшись, передвинул блок управления и аккумуляторов вперед, а сзади выдвинулись две площадки для ног.
– Вставай и держись!
Валиков встал сзади, взялся за ручки, и коляска понеслась по дорожке. Они объехали главный корпус стороной и по лесной дорожке доехали до корпуса Авдоконихина – это название никто менять и не собирался. На лестницу в десяток ступенек Владик въехал с помощью лебедки, уцепившись тросом за стойку двери, а дальше все было просто – лифт, широкие коридоры, широкие двери.
Правда, не обошлось без споров – где устроить рабочее место для Владика: то ли в одной из лабораторий отдела прикладной математики, то ли в лаборатории новых физических явлений. Но персональный сейф и персональный компьютер Владислава Медякова уже стояли в одном из помещений лаборатории моделирования новых физических явлений, и там он и обосновался.
И там вместе с Потаповичем они начали работу по личному заданию Свиридова с использованием кучи совершенно секретных иностранных материалов, которые даже не переводили и с которых даже не удаляли надписи «COSMIC» …
ВЛАДИК и НИКА
К приходу Ники Владик обычно готовил обед и встречал Нику и сына, взахлеб рассказывающего о событиях в детском садике. После обеда обычно все втроем выходили на балкон, где около своей двери они устроили небольшой садик – и ощутимый вклад в устройство садика внесла теща.
Отношения с тещей, Верой Кирилловной Грачевой, устанавливались не сразу и сложно – она долго не могла смириться с поступком дочери. Но Ника никак не реагировала на выпады матери и полностью поддерживала Владика.
Теща внезапно оттаяла после одного случая.
Ника начала округляться, Владик посадил ее к себе на колени, гладил ее живот и разговаривал с будущим ребенком. Вера увидела это случайно, спряталась за дверь и почему-то заплакала.
Но с Владиком она стала разговаривать более спокойно, а затем вообще совершенно нормально, чему Владик очень удивился, но не подал вида. Наоборот, он настоял, чтобы в комнате появился диванчик, на котором могла бы отдохнуть теща, забежавшая после работы.
И Вера Кирилловна оценила и диванчик, и плед, которым ее укрыл Владик, когда она задремала.
Владик уже настолько владел ногами, что позиция «Ника сверху» не стала единственной в их отношениях. Но живот у Ники уже исключал подобные контакты (а о других Владик не знал).
Он гладил ее выпятившийся живот, ощущал толчки будущего сына …
– Ты моя первая и единственная женщина …
Ника что-то хотела сказать, но Владик положил пальцы на ее губы.
– Ты моя первая и единственная женщина. Я не знал других и знать не хочу. Ты так дорога мне, что без тебя меня нет, я не могу
