2034: Роман о следующей мировой войне - Эллиот Аккерман

посмотрела на Веджа жестко и мрачно, как будто могла видеть каждый шаг, который должен был произойти, один за другим, события развивались, как темная фигура, крадущаяся по узкому коридору к неизбежной двери. — Они собираются нанести удар по крайней мере по двум городам США. Это будет их эскалацией. Мы сбили одного. Они попадут в два. Тогда нам придется выбирать, идти на деэскалацию или нет. Конечно, мы этого не сделаем. Мы нанесем ответный удар, по крайней мере, по трем городам. Мы не будем использовать стратегическое ядерное оружие; это штука конца света, а не практичная. Мы оставим ядерное оружие тактическим. А это значит, что их придется доставлять с авианосца. Это ваша работа.

Последовало молчание, пока она позволяла своему видению объединиться между ними. Хант наблюдала за Веджем, внимательно наблюдая за его реакцией на события, которые она описала.

Медленно на его лице появилась улыбка.

 — Какая-то часть этого тебя забавляет?

Улыбка исчезла. — Нет, мэм.

 — Тогда что это за улыбка?

 — Ничего. — Казалось, он разговаривал с углами комнаты. — Это нервное, я думаю.

Но она ему не поверила. Для определенного типа пилотов полет на заднем сиденье во время рейда вглубь вражеской территории был заманчивым. Романтика всегда сопровождала особенно смелые миссии. Он также участвовал в самоубийственной миссии. И Ханту нужен был кто-то, кто рассматривал бы это как первое, а не второе. Ханту также нужен был кто-то, кто думал, что они смогут вернуться — даже если они никогда этого не сделают. Потому что у пилота, решившего выжить, было бы больше шансов на успех.

Хант начала обсуждать с Веджем некоторые модификации, внесенные в авионику его "Хорнета", но она не успела далеко продвинуться, как он прервал ее, объяснив, что уже провел инспекцию самолета.

 — Когда?

 — В ту ночь, когда я попал сюда, — ответил он. — Я встречался с вашим старшим начальником связи, Квинтом. Хороший парень. У меня все еще было время Западного побережья, поэтому я остался, чтобы прогуляться по ангару. Самолеты выглядят хорошо, мэм.

Она откинулась на спинку стула, довольная, что он так думает. И, как она подозревала, не в последний раз, она позволила себе почувствовать некоторую привязанность к Веджу. Она также испытывала сочувствие. От него потребуется очень многое. Она подумала о собственной бессоннице. — Если у вас проблемы с отдыхом, я могу попросить судового врача прописать вам что-нибудь.

Ведж покачал головой. — В этом нет необходимости, мэм. На самом деле это никогда не было для меня проблемой. К тому же здесь, снаружи, я сплю как младенец. Он снова вытянулся по стойке смирно, а затем исчез из ее кабинета в недрах корабля.

14:27 06 июля 2034 года (GMT+8) Шэньчжэнь

Хрупкий маленький человечек шаркающей походкой брел по гребню идеально ухоженного травянистого холма, сжимая клюшку для гольфа, а послеполуденное солнце обрамляло его силуэт. Тот же сотрудник гостиничного бизнеса, который отвез Линь Бао в его полулюкс, теперь повез его к холму. Хотя Линь Бао никогда не встречал этого человека, он вскоре узнал в нем Чжао Лэцзи, члена Постоянного комитета Политбюро, секретаря Центральной комиссии по проверке дисциплины — CCDI.

Эти четыре буквы и маленький человечек, воплощавший их, — Линь Бао боялся и того, и другого всю свою профессиональную жизнь.

Его гольф-кар выехал на гребень холма как раз в тот момент, когда Чжао Лэцзи входил в свой замах. Линь Бао сидел совершенно неподвижно. Если у него и была какая-то затаенная вера в то, что сотрудница гостиничного бизнеса не связана с коммунистической партией и ее аппаратом внутренней безопасности, если он надеялся, что она просто молодая женщина из провинции, которая приехала в Шэньчжэнь и нашла хорошую работу в Mission Hills, она развеялась, когда Линь Бао заметил, что она тоже сидела совершенно неподвижно, в равной степени боясь отвлечь Чжао Лэцзи.

Теперь, на вершине его замаха, голова клюшки Чжао Лэцзи парила в воздухе, все его тело соответствовало этому движению вверх. Со свистом клюшка чисто отсекла мяч от своей мишени, его удар полетел к горизонту, где он исчез в смеси солнца и послеполуденного смога. Когда Чжао Лэцзи убирал клюшку обратно в сумку, он заметил Линь Бао.

 — Неплохо для старика, — сказал Чжао Лэцзи, закидывая клюшки на плечо. Он шел к следующей лунке пешком, предпочитая упражнение, в то время как его охрана следовала за ним в составе эскадрильи тележек для гольфа. Он жестом пригласил Линь Бао присоединиться к нему и взять пару дубинок с задней части одной из повозок. Когда Линь Бао последовал за Чжао Лэцзи, он заметил, что сотрудница гостиничного бизнеса не смотрит на него, как будто подозревает, что Линь Бао вот-вот постигнет судьба, которой она сама давно боялась.

Вскоре они остались только вдвоем, Линь Бао и Чжао Лэцзи, бегущие по полю для гольфа, каждый со своей сумкой клюшек. В конце концов Чжао Лэцзи начал говорить. — В наши дни пеший поход по полю для гольфа — это самое близкое, что я могу сделать, к честному труду… — Он тяжело дышал. — Я начал свою карьеру во время Культурной революции Мао, копая траншеи в коммуне…. Вы делаете всю работу сами…. В этом есть удовлетворение…. Вы выросли в Америке, да? Когда он повернулся лицом к Линь Бао, глаза Чжао Лэцзи стали похожи на туннели. — Это делает нас очень разными, не так ли? Возьмем, к примеру, нашу игру в гольф. Американцы любят кататься на тележке и играть с кэдди. Когда они следуют совету своего кэдди и выигрывают, они заявляют о победе как о своей собственной. Когда они следуют этому совету и проигрывают, они винят своего кэдди…. Никогда не бывает хорошо быть кэдди.

Они добрались до следующей лунки, пар-4.

Чжао Лэцзи нанес свой удар. Он приземлился на фарватере.

Линь Бао нанес удар. Он приземлился на деревья.

Чжао Лэцзи начал смеяться. — Продолжай, мой юный друг. Попробуй еще раз. — Линь Бао сказал, что все в порядке, ему не нужен второй шанс, он не хочет обманывать. Но Чжао Лэцзи и слышать об этом не хотел. — Это не обман, —