Мино Милани - Пульсирующий камень

Я медленно продвигался вперед, внимательно осматривая землю и стены. Остановился только в конце галереи, почувствовав, что дальше передо мной простирается какая-то огромная пустота. Мощный луч фонаря выхватывал из мрака какие-то странные отблески и фантастический каскад искр. Еще шаг вперед…

Я не удержался от возгласа изумления.

После жуткого мрака в колодце, после кошмара тусклых каменных плит, перед нами открылась невероятная, загадочная красота гигантского грота, созданного самой природой. Совершенно ошеломленные, мы смотрели на все, что высвечивали наши мощные фонари, — на фантастически высокий свод и целый каскад изящных сталактитов — настоящий каменный лес. Некоторые из них, похожие на алмазные колонны, опускались до самой земли. Туда, где, казалось, раскинулся немыслимой красоты ковер из драгоценных минералов. Тысячи идеально круглых, словно оледеневших камушков в свете скрещивающихся лучей переливались всеми цветами радуги, а сталактиты светились различными оттенками — розовым, золотистым, голубоватым, ярко-зеленым, белоснежным, или же, напротив, были совершенно черными, как антрацит. С земли из ослепительной россыпи сверкающих разными красками минералов им навстречу поднимались сталагмиты. Высочайший свод грота постепенно снижался в левой части, и там лучи наших фонарей пропадали в плотном, черном тумане.

Мы замерли, глядя, как зачарованные, на эту поразительную картину. Открывшееся нам зрелище заставило забыть обо всем на свете. Однако эта пауза вынудила нас вернуться к действительности. В наступившей тишине мы опять услышали страшное, тяжелое дыхание — еще более торжественное и, похоже, все усиливающееся.

Дег заговорил первым:

— Но… где мы? — И неуверенно шагнул вперед. Не отвечая ему (что мы могли сказать?), все последовали за ним. Линда посмотрела на свой прибор и знаком дала понять, что все в порядке.

— Красиво, нет слов! — сказал я. — Но мы не можем себе позволить роскошь любоваться подобной панорамой, пока не доберемся до дна этого проклятого колодца и не вернемся на яхту, к Спленнервилю. А он, — добавил я, испытывая странное чувство сожаления, — наверное, уже готов дать сообщение о вашей гибели в «Дейли Монитор».

Я прошел вперед, словно подталкиваемый каким-то закипающим необъяснимым гневом. Вскоре под моими сапогами заскрипели блестящие шарики. Я почувствовал, что почва уходит под уклон. Свод, украшенный сталактитами, понижался. Двигаясь дальше, мы задевали их шлемами. Пещера становилась все уже. Перед нами возникло нечто вроде черного экрана, который открывал дорогу, чтобы тотчас закрыться за нашими спинами. Внезапно камушки, скрипевшие под ногами, исчезли, уступив место плотному белому песку. Я остановился, посветил фонарем во все стороны. Если Оливер Лемб тут был, должны остаться и его следы…

И я увидел их. Меня опять охватил страх. Мы все были готовы ко многому. Мы понимали, что можем увидеть тело пирата.

Но такого мы никак не ожидали.

Я промолчал. Не было никакой нужды говорить что-либо. Мои товарищи все увидели сами. Придя в себя от неожиданности, мы включили свои фонари и наконец Брэггс спросил:

— А это что? Что это?

На песке отчетливо видны были следы Лемба — квадратные отпечатки тяжелых сапог. Лемб прошел тут и не вернулся обратно.

Но на песке остались не только его следы.

Рядом с ними четко обозначались отпечатки двух босых ног.

Глава 13

ТО, ЧТО ОСТАЛОСЬ

ОТ ОЛИВЕРА ЛЕМБА

Не без труда удалось мне подавить изумление и тревогу.

— Илк! — позвал я. Индеец подошел и начал внимательно рассматривать сначала след, оставленный сапогом, а потом отпечаток босой ноги. Проделав это, он пошел по следам и вскоре исчез в темноте.

— Посмотрите, пожалуйста, — попросил я мисс Линду, — что показывает ваш прибор возле каждого из этих отпечатков.

— Хорошо, — кивнула она, но как мне показалось, несколько неуверенно, и направила счетчик на следы. Мы затаили дыхание, наблюдая за ее действиями. Ждать пришлось недолго.

— Это совершенно разные следы, Мартин, — определила мисс Линда. — След от сапога сохраняет незначительную радиоактивность, а след от босой ноги совершенно чист.

Тут вернулся Илк. Лицо его было хмурым. Он угрюмо взглянул на меня.

— А теперь, Неторопливый Лось, — обратился я к нему, — докажи, что люди племени Кроус умеют читать следы. О чем они говорят?

Глаза индейца сверкнули мрачным огнем.

— Лемб шел за босоногим человеком… — медленно произнес он, — но до какого места, не знаю. Дальше песок кончается, и все усыпано камнями. Там, внизу, — прибавил он, указывая рукой вперед, — большая пустота, лейтенант.

Он стиснул губы, словно устав от того, что ему пришлось так много говорить Профессор Брэггс тотчас же склонился над следами.

— Да, — проговорил он, — да, да, да… Это следы, оставленные сапогом XVIII века… Нет сомнения… Однако, — добавил он, поднимая ко мне бледное лицо: — выходит, еще кто-то спускался сюда? Возможно ли такое? Возможно ли, о Господи?

— Не знаю, профессор, — резко ответил я, — но так или иначе, кроме Лемба здесь был кто-то еще Во всяком случае, — мрачно заключил я, — никто из них не вернулся назад. Мы найдем их останки.

Все посмотрели на меня, и мне показалось, содрогнулись от ужаса. Я подал знак головой:

— Идем!

Я пошел по мягкому песку, и мои товарищи последовали за мной, погасив фонари, стараясь не наступить на следы Лемба и загадочного человека, ходившего босиком. Дорога шла под уклон все круче и круче. Вскоре, как и доложил Илк, песка не стало, под ногами заскрипели камни. Я освещал дорогу впереди себя метров на тридцать. А дальше я рассмотрел какой-то гребень, слабо светившийся на фоне абсолютного мрака.

— Там, видимо, крутой откос, — решил я, останавливаясь. — Ты прав, Илк, это большая пустота.

Брэггс, следовавший за мной, встал рядом:

— Свод поднялся выше, — проговорил он. — Мартин, мы… в пещере, в гигантской пещере… гигантской!.. — Голос его прервался, лицо покрылось потом. Я встревожился, увидев его таким взволнованным.

— Вы хорошо себя чувствуете, профессор? — спросил я. Его зрачки расширились до предела.

— Хорошо? О да, хорошо… — ответил он и попытался улыбнуться — Не обращайте внимания на мое волнение Наверное, — добавил он, — это из-за темноты.

Мы двинулись дальше и остановились у самого края откоса. Лучи наших фонарей терялись во мраке, откуда, казалось, чуть-чуть повеяло свежестью. Я подобрал камушек и бросил его в темноту прямо перед собой. Слышно было, как он покатился, потом раздался сухой удар, и эхо тут же гулко подхватило этот звук, медленно угасая.