Алексей Барон - Эскадра его высочества

— Полагаю, удобнее всего побеседовать в оперативном отделе, съер премьер-министр, — сказал он.

Эпикифор молча кивнул.

Они поднялись по парадной лестнице, миновали несколько постов охраны и оказались в просторной комнате с окнами, выходящими на бухту Монсазо. Прямо под окнами у пирса стояли все три корабля магрибинской эскадры во главе с огромным линкором. У окон находились столы, за которыми с бумагами и картами работали офицеры. При появлении высокого начальства все поспешно вскочили, одергивая мундиры и застегивая пуговицы.

— Будет лучше, съер маршал, если о наметках плана расскажете вы сами, — сказал люминесценций.

— Господа! Все свободны, — негромко приказал Гевон.

Офицеры молча прошагали к дверям и вышли. Только один очень низенький полковник с багровой от усердия шеей прыгал у вешалки, безуспешно пытаясь добыть свою фуражку.

Именно о таких эпизодах в армий любят сочинять развеселые легенды. Однако эпикифор почувствовал лишь прилив брезгливости. Он знал, что прыгучий полковник был единственным из подчиненных Гевона, кто строчил доносы на своего шефа. Чуть ли не ежедневно, с его помощью в Санации собирали уже одиннадцатый том компромата.

Полковник, видимо, почуял своей багровой шеей неладное. Он мигом забыл о головном уборе и юркнул за Дверь.

— С чего прикажете начать? — спросил маршал.

— С оценки сил и расположения войск.

Гевон подошел к отдельному столу в центре комнаты На этом столе находился искусно выполненный рельефный план империи, а также смежных провинций Поммерна и Мурома.

— В настоящее время регулярная армия Поммерна состоит из десяти пехотных и трех кавалерийских дивизий. Имеются также отдельные егерские эскадроны, саперные роты, крепостные батальоны, военные училища, гвардейский полк и полк морской пехоты — всего около семидесяти пяти тысяч человек. Полагаю, что в военное время эта цифра может быть удвоена.

— А что у нас?

— Сухопутные силы империи в общей сложности насчитывают двести восемьдесят семь тысяч человек. Они сведены в четыре полевые армии и пять отдельных корпусов, один из которых — кавалерийский.

— Превосходство в четыре раза?

— Да, но войска сильно разбросаны. Третья армия находится на границе с Альбанисом, кавалерийский корпус и две пехотные дивизии стерегут наши южные границы от горцев, вторая армия на случай муромских десантов дислоцирована в районе порта Орасабис, а первая армия стоит в окрестностях столицы. Таким образом непосредственно на границе с Поммерном, то есть в районе Неза-Швеерских ворот, находится одна Четвертая армия. Официально в ней сейчас — семьдесят пять тысяч человек.

— А реально?

— Вряд ли больше шестидесяти.

— Почему?

Гевон на секунду потерял спокойствие.

— Потому что голодают, сьер премьер-министр.

— Воровство? — участливо спросил эпикифор.

— Рапорты из войск мы регулярно представляем Святой Бубусиде, — ровным голосом сказал маршал.

— Я займусь этим вопросом.

Гевон промолчал. Эпикифор неохотно добавил:

— Граф, я свой пост занимаю только третий год. За это время невозможно улучшить всю систему.

Зря он это сказал.

Сам собой возникал вопрос о том, нужно ли воевать за систему, которая не может накормить своих солдат. Но военный министр этой системы такой вопрос не задал. Кому? Фактическому главе?

— Что ж, а сколько солдат вам нужно для победы над Поммерном? — спросил глава системы.

— Четыреста пятьдесят тысяч.

— Ого… Да это же почти вдвое больше, чем мы сейчас имеем!

— Так точно, съер премьер-министр. И втрое больше, чем может иметь Поммерн.

— Зачем так много?

— Каждая дивизия курфюрстенвера имеет двадцать четыре пушки. Это вдвое больше штата имперского пехотного корпуса. Причем в курфюрстенвере существует еще и специальный род войск, которого у нас нет.

— Вот как? И что это за войска?

— Армейская артиллерия. Она состоит из трех бригад, нескольких дивизионов и уж не знаю скольких отдельных батарей. Это — сотни орудий. Своеобразный артиллерийский кулак для решающих битв.

— М-да, — сказал эпикифор. — Неприятный сюрприз. Что еще?

— Еще есть тяжелая крепостная артиллерия. С калибрами от двенадцати до шестидесяти фунтов и с заранее пристрелянными секторами огня. Еще наш мушкет может дать два выстрела в минуту, а померанский штуцер — три. Полагаю, что и обучена померанская армия лучше нашей. Особенно офицеры.

— У вас будет время для подготовки.

Маршал покачал головой.

— Месяцев за восемь-десять можно подготовить толкового солдата. Еще через пару лет из него может получиться более-менее сносный капрал. Но чтобы вырастить приличного офицера требуется уже лет пять. Для генерала — не меньше десяти. Между тем тысячи опытных офицеров… — Маршал запнулся, но тут же с вызовом выпятил челюсть и продолжил: — …Тысячи офицеров сидят в лагерях. В частности — на Абораварах.

Выпалив эту неслыханную дерзость, Гевон замолчал. Его лицо покрылось пятнами. Но великий сострадарий и бровью не повел.

— Подготовьте списки. Их освободят, подлечат и восстановят в званиях.

— Всех?

— Всех, за кого вы готовы поручиться.

Министр ошеломленно замолчал. А эпикифор усмехнулся.

— Итак, я знаю ответ на вопрос, сколько нужно солдат. Теперь следующий вопрос: где вы намерены их употребить?

Гевон еще немного помолчал, успокаиваясь. Затем ткнул указкой в рельефный план.

— Через Рудные горы крупные силы перебросить нельзя. Наступать с севера на юг вдоль лесисто-болотистых берегов всей Теклы нереально. Даже если в относительно приемлемые сроки мы и покорим Муром, весьма, между прочим, искушенный в партизанской войне, то сразу после этого упремся в озеро Иорден-Зее. Так что остается только один путь.

— Неза-Швеерский проход?

— Так точно. Он же — Бауценские ворота.

— Пресветлая Покаяна пыталась пройти эти ворота одиннадцать раз. Десять попыток окончились неудачей.

— Да, это так. Но непреодолимых позиций не бывает. Все зависит от сил, подготовки и мастерства.

— Следовательно, вы беретесь за это дело?

— Если никто не будет вмешиваться в мои распоряжения.

— Иными словами — полная власть над армией?

— Без этого ничего не получится.

— Пусть будет так. Но только на время кампании.

— Разумеется.

— Тогда последний вопрос: когда?

— Следующей зимой.

— Почему следующей — понимаю. Но почему зимой?

— Потому что замерзнут болота Огаханга. Вместе со своими комарами, которые способны обглодать человека до костей. Замерзнет и сам Огаханг, превратившись из препятствия в удобный санный путь. Это — важнейшее условие, поскольку войска и снабжение к Неза-Швеерской линии можно доставить только через долину Огаханга. Но замерзнут еще и реки Поммерна, следовательно, их не придется форсировать. Замерзнет и озеро Бель-Зее, по льду которого можно обойти Неза-Швеерские позиции.