Джудит Тарр - Замок горного короля

Солнце нещадно палило в Судебном дворе. Хотя высокое сиденье стояло в тени балдахина, от жары не было спасения. Даже легкий килт Вадина тяготил его. Однако Мирейн сидел непринужденно, подперев щеку ладонью; холодный, безмятежный, он ни на минуту не терял бдительности. - Засушливая весна, - жалобно хныкал человек, стоящий перед ним. - И знойное лето. Мое стадо съело всю траву на пастбище, посевы сохнут от жары. А сейчас, ваше величество, а сейчас этот неблагодарный юнец говорит, что он сделал предложение девушке из соседней деревни и я должен дать ему денег, сколько полагается жениху. Он даже не думает о тяжелых обстоятельствах. "Неблагодарный юнец" был не так уж молод. Около тридцати, решил Вадин, а выглядит старше. Он хмуро смотрел себе под ноги, сжав в кулаки свои большие руки и ссутулив плечи, как будто в ожидании удара. - Я имею право, - бормотал он. - Я ждал. Все время ждал. Всегда слишком рано, или погода слишком плохая, или еще урожай не созрел. "Хватит, сказала она. - Слишком долго - это слишком долго. Заплати за меня, как обещал, либо кто-то другой сделает это первым". Его отец плюнул от злости. - Ты единственный сын? - спросил Мирейн. Молодой человек поднял глаза и бросил угрюмый взгляд, увидев лишь трон, золотое пятно на нем и ничего больше. - Нет, господин, - ответил он. - У меня два брата, господин. - Старшие? - Да, господин. - Женаты? Опять такой же быстрый, но еще более угрюмый взгляд. - Нет, господин. Слишком рано, слишком плохая погода, ожидание урожая... - Так, - произнес Мирейн своим самым безразличным тоном, но Вадин заметил блеск в его глазах. Руки сына сжались в кулаки. - Иди и возьми свою невесту. Заплати за нее выкуп, но позаботься о том, чтобы твой отец добавил еще сумму, достаточную для подобающего начала супружеской жизни. Мирейн сделал жест писцу. - Это записано. Это должно быть исполнено. Во взгляде молодого человека не было любви, да и благодарности тоже. Он неуклюже поклонился, огляделся в поисках выхода и удалился, преследуемый гневным рычанием своего отца. Следующий истец уже начал говорить. Здесь творилось королевское правосудие: быстро, без благодарностей и возражений. Мирейн то и дело ерзал на своем сиденье. Вадин знаками привлек его внимание и поднял кубок вина, охлажденного снегом. Мирейн взял кубок и отпил лишь глоток, откровенно вздохнув. Но лицо его было как всегда спокойно и сосредоточенно - настоящая маска. Вадин изучал эту маску и старался не думать о сне. Один из старших советников уже похрапывал стоя. Гудели голоса. Как будто люди только и ждали этого момента, чтобы изложить все, что их мучило, чтобы бросить к ногам короля клубок своих неразрешенных проблем, как будто только он один и мог их распутать. - Мой господин, - монотонно говорил писец. - Права на собственность под вопросом... Вадин не знал, что его встряхнуло. Может быть, еле уловимый шепот легкого ветерка, заблудившегося в этом измученном солнцем месте. А может быть, чутье, появившееся у него за время служения магу. Напряженный, как натянутая тетива лука, он мгновенно оглядел лица всех собравшихся. Никто не вызвал в нем подозрений. Почтенные жители Янона и несколько иностранцев: золотокожие асанианцы, коричневые южане, торговцы или любители достопримечательностей. Среди них был и ученый из Аншан-и-Ормала, сморщенное, землистого цвета существо с самыми веселыми глазами, которые Вадин когда-либо видел. Сейчас взгляд их был почти спокоен и следил за Мирейном с нескрываемым восхищением. О своем намерении писать историю Мирейна он сообщил Вадину только прошлым вечером. Всю свою жизнь он искал подходящую тему, а теперь решил, что нашел ее в молодом короле-варваре. Мирейну ученый нравился, потому что не умел лгать. У него был злой язык, укусы которого он смягчал смехом. По своему ормалскому обычаю он даже короля называл по имени. Что-то позади головы в тюрбане привлекло внимание Вадина. Какое-то стремительное движение, вспышка света на металле. Конечно же, это странник, стоящий на стене, приветствовал короля своим копьем. Копьем?! Вадин ринулся вперед, отшвырнув Мирейна с трона. Мир закружился, объятый огнем. Ветры грохотали в ушах Вадина. Огонь был болью, и эта боль парализовала его. Вадин не мог пошевельнуться. - Стена, - пытался выкрикнуть он. - Проклятие, стена! Кружение прекратилось, и мир приблизился. Его заполнил Мирейн. Вадин ударил своего господина. - Уходи, глупец, уходи. Рука Мирейна опустилась подобно ночи, безграничной и неотвратимой. Но лицо его казалось маленьким и странным. Остались только глаза. Такие сверкающие, жестокие, полные ледяного гнева. - Ты собираешься убить меня? Голос Вадина был слабым как у ребенка. Казалось, он доносился откуда-то издалека. Вадин терял свое тело. И все же странно, что он так ясно осознавал происходящее. Суд, люди в состоянии растерянности, гнева или страха, вооруженные стражники, преследующие наемного убийцу, сам убийца, найденный мертвым на парапете с его собственным ножом в горле. И король на коленях перед своим троном, ухватившийся за древко копья, пронзившего распростертое, неуклюжее тело. Бедное существо, с ним было покончено. Копье прошло как раз под сердцем, и тело Вадина начала охватывать слепая паника. Но он был мужественным, он даже не стонал. - Ничего хорошего, - произнес чей-то голос. - Наконечник зазубрен и к тому же отравлен, готов спорить. На древке знаки клана Окраин, а они предпочитают действовать наверняка. Кто-то ответил ему со злорадством: - Яд или нет, но они отняли жизнь. Эта рана смертельна. "Боги, успокойте его", - думал Вадин. Или тот, кем он был. Это не имело никакого значения. Он удалялся, крылатый как птица. Суд и закон оставались где-то под ним. Янон быстро уменьшался, теперь это была не более чем горстка зеленых драгоценных камней в кольце гор, они мерцали в своей оправе, как детский мяч, раскрашенный в зеленый, белый, синий и коричневый цвета. Впрочем, это больше походило на мир, изображенный на алтаре в храме Аварьяна. Вадин видел теперь те земли, названиям которых учили его жрецы много лет назад в Гейтане. Западный Асаниан и восточные острова, расположенные в открытом море, великая пустыня, которая граничит с южными княжествами, Сто Царств и снова Янон с его горами, и Пустыни Смерти за этими горами, и ледяные просторы, - все это открывалось удивленному взору Вадина, волшебное, как драгоценный камень на дамском пальчике. И что это была за дама - сама полногрудая Ночь в звездной мантии. Она улыбалась, звала его к себе. Она целовала его с материнской нежностью, но с жаром любовницы. - Вадин. Голос был мучительно знакомым. Это был прекрасный голос мужчины, нежный и твердый. Мужчина звал нетерпеливо, даже сердито. - Вадин аль-Вадин, во имя любви Аварьяна, слушай меня! Но здесь было так приятно, темно и тепло, и прекрасная улыбающаяся дама, и, может быть, позже она будет любить его... - Вадин! Голос был сердитым. Как же его зовут, этого человека? Вадин ничего не сделал, чтобы заслужить его неудовольствие. Может, он желал эту женщину? Но ее хватит для обоих. - Я не хочу никакой женщины. Вернись, Вадин... Мирейн! Вот как его звали. Вадину льстило, что он желал его, а не такую красивую даму, но, увы, Вадин был не в настроений. Возможно, позже, если он все еще будет хотеть этого. - Вадин аль-Вадин из Асан-Гейтана, именем Аварьяна и Уверьен, жизнью и смертью, светом и тьмой, я заклинаю тебя предстать передо мной. Руки женщины разомкнулись, и Вадин полетел прочь. Он отчаянно цеплялся за нее, но она исчезла. Было темно, завывал ветер, то слабый, то резкий, он скрежетал над Вадином железными зубами. В шуме ветра звучал голос: - Заклинаю тебя клятвой на верность, которую ты дал мне, заклинаю властью короля, приди. Приди, или сгинешь навеки. Голос был сердечным, но в то же время властным. Вадин стремился к нему, но ветер отбрасывал его назад. Все еще было темно, совершенно темно, но он все же мог видеть каким-то особым зрением. Он стоял на дороге в стране ночи, и дорога вела только вперед, прочь от того желанного зова. Зов звучал все настойчивее и слаще. Он пел, как арфа, он волновал, как барабанная дробь. Слов не было, только властный призыв. Перед ним дрогнула ночь и затих ветер. Дюйм за дюймом Вадин заставил себя повернуть. Позади него дороги не было. Только безумие. Безумие и Мирейн. Вадин протянул вперед руки. Он не дотянется, он не сможет... Невероятным усилием воли он напрягся. Дотянулся, теряя силы, до пальцев Мирейна и вцепился в них. Мирейн крепко держал его. Темнота разразилась шквалом огня.