Игорь Ларионов - Вывих времени

- Ведь то, что знаю я, позволительно только для самого высочайшего круга власти, - думала Ара Омба. - Отсюда, если я из него выхожу, сохраняя все известные мне тайны, меня автоматически вычёркивают из жизни.

- Нет, ждать, уповая на кажущуюся безопасность, нельзя, - продолжала она свои размышления. - Пусть рискуя, но действовать необходимо. Надо стать полезной для Аби Кавы, предложив ему услуги по успокоению молодёжных волнений. Можно предложить ему и часть моего состояния. Что ещё? Как жаль, что его физический организм индифферентен к сексу. Но зато, как он признался тогда по этому поводу, его душа мучается сжигающей её изнутри жаждой. Так что, на всякий случай, попытаться стоит. Может быть, его возбуждённой душе, даже при безразличии тела, доставит удовольствие близость с прелестями самой красивой женщины планеты. Кто знает? На худой конец она, в этом отношении ничем не рискует. Этим она выразит всю степень своей преданности и готовности служить новому властелину. Кроме того, после её последнего разговора с Аби Кавой, когда она держалась с ним как со второстепенной личностью, известная порция унижения перед ним должна будет если не сгладить, то немного заглушить нанесённую ему обиду.

К осуществлению принятых планов Ара Омба имела обыкновение приступать немедленно. Выбрав подобающий для такого случая наряд, поверх него надев униформу служителя правопорядка, она, сев в автомобиль, ничем не отличающийся от нёсших патрульную службу, настроила компьютер машины на маршрут, конечным пунктом которого была обозначена резиденция Аби Кавы.

На протяжении всего пути её машину ни разу не остановили. Однако проехать за ограду дворца ей не позволили.

- Куда, к кому, по какому поводу? - этими вопросами остановили её двое охранников.

- Не вашего ума дело, - нахальным тоном ответила Ара Омба. - С каких пор Аби Кава стал посвящать свою стражу в то, с кем и по какому делу он разговаривает?

- Извините, - не ожидая такого напора, неуверенным тоном ответил один из стражников. - Нам запрещено пропускать кого бы то ни было без особого разрешения. Я могу лишь связаться с секретарём Его Милости и спросить, не примут ли вас. Простите, как о вас доложить?

- Нет никакой надобности докладывать обо мне секретарю Аби Кавы, когда я сейчас свяжусь по видеотерминалу с ним самим.

- О... - почтительно вырвалось у обоих стражников. - Важная, видать, персона, если знает код самого Аби Кавы, - подумали они.

Увидев на экране, установленном в комнате пропускного пункта, вновь испечённого властителя планеты, Ара Омба, в мгновение ока принявшая выражение преданной ученицы, благоговейно внемлющей каждому слову боготворимого учителя, произнесла почтительно и с чувством: "Прими мои самые искренние поздравления, Великий Магистратор Элеи. Преданная тебе служанка униженно просит принять её по неотложному делу".

На лице Аби Кавы изобразилось краткое раздумье, после чего он бросил: "Проходи. Я прикажу тебя пропустить".

Подъехав ко дворцу, Ара Омба предусмотрительно оставила униформу в машине и в длинном, элегантном платье, словно невесомая, полетела навстречу своей судьбе. То, что Аби Кава, новый властитель, согласился её принять, в глазах женщины, подсознательно верящей в успех всех начинаний, означало почти победу.

Аби Кава встретил её хмурым вопросом: "Как понимать этот маскарад?".

- К лицу ли он самой блистательной женщине планеты? - добавил он с едва уловимой иронической усмешкой.

- Наверное, нет, Великий Аби Кава. Но как иначе передвигаться в условиях этого ужасного военного положения, от которого все так устали.

- В введении чрезвычайных мер немалая доля вины лежит на Вас, Ара Омба. Кто мог подумать, что жена или вдова всеми почитаемого Крокута свяжется с молодым дегенератом, начав вместе с ним мутить сознание молодого поколения, превращая его в рассадник социального бунта.

- Меня саму грызёт чувство неискупаемой вины все поступки последнего времени. Сейчас мне и самой странно, как могло захватить меня такое наваждение. Всему виной шок, в котором я оказалась после потери Крокута.

Аби Кава, внимательно слушая, молчал.

- Я страстно хочу загладить свою вину, - продолжала Ара Омба. - Я пользуясь очень большим влиянием в молодёжной среде, можно сказать, играю в ней ведущую роль. Этот Топан не более как игрушка в моих руках. Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы возможно скорее вернуть взбудораженную молодёжь к нормальной жизни.

Это мой долг, а потому я не хочу ничего просить взамен у новой власти. Более того, страдая от своей вины, я хорошо сознаю, что вернуть молодёжь в прежнее русло-это очень мало для смягчения моего преступления. Чтобы загладить его в несколько большей мере, я хотела бы, как сестра с братом, поровну, поделить между Тобой и мной все принадлежащие мне богатства.

Великий властитель, прими от твоей покорной рабы этот скромный дар. Нет ничего, чем бы не пожертвовала для Тебя твоя раба. Раба душой и телом.

Произнося последние слова, Ара Омба незаметно нажала скрытую в складках платья кнопку, после чего весь её наряд соскользнул на пол.

Брови Аби Кавы удивлённо изогнулись, а его взгляд непроизвольно застыл на фигуре этой женщины, каждый атом которой вибрировал разбуженной чувственностью. "Почему бы немного не расслабиться после столь изнурительной борьбы за власть, не взяв заодно и эту, доставшуюся с ней добычу", - подумал он и тут же, сменив укоренившуюся привычку обращения, поддерживаемую лишь силой инерции, впервые обратился к ней на ты.

- Хорошо, иди в мою спальню.

Скрытая в деревянной обшивке кабинета дверь вела в личные покои Аби Кавы.

Добравшись до ложа, Ара Омба тут же водворилась в его центре, приняв не очень откровенную, но зато наиболее завлекающую на её взгляд позу.

Аби Кава вместо того, чтобы сразу же подойти к ней, предварительно свернул в ванную комнату. Выйдя из неё в спальню и на этот раз одним взглядом, словно залпом, выпив открывшуюся перед ним картину, он произнёс:

- В наши дни это кажется довольно старомодным, но я в такой ситуации предпочитаю гасить свет.

Уже в темноте, сжимаемая в железных объятиях, Ара Омба думала о том, как легко позволила она обмануть себя, поверив в якобы полную физическую индифферентность своего нового любовника.

Когда, насытившись её ласками, Аби Кава, наконец, впал в глубочайший сон, всю её грудь распирал восторг неслыханной удачи. Расстегнув висевший у неё на шее медальон, Ара Омба бережно извлекла из него магический шип и ловким движением всадила в затылок Аби Кавы. Он вошёл гладко и без усилий, словно это была не человеческая плоть, а масло.

- Теперь, - думала Ара Омба, - я снова на высоте. Я жена властителя планеты. А кто он, Крокут, Топан или Аби Кава, не так уж важно. Главное, чтобы он был властителем и находился в моих руках. Всё остальное - детали. В частности, делить ложе с Топаном, этим милым мальчиком, этим буйвол мужчиной, как я его окрестила, несколько приятнее. Хотя его постоянные домогательства частенько надоедают. Шип любви в таком молодом возрасте, да ещё в человеке склада Топана - иного и не следовало ожидать.