Мартин Гринберг - Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Я просто стою и смотрю, зная, что это лишь первая из волн, и то были слабейшие из моих противников.

Но мне недолго приходится ждать, пока неизмеримая змея поднимается над пропастью, влекомая вверх силой своих чудовищных крыльев, которые, кажется, способны покрыть собой несколько футбольных полей. Змея покрыта черно-радужной чешуей; изо рта ее с шипением капает жидкий огонь. Она смотрит на меня изумрудными глазами, которые выпучиваются из маленькой обтекаемой головки, как два прожектора. Этот взгляд призван парализовать меня страхом, пока голова склоняется надо мной, чтобы проглотить меня челюстями, похожими на лопасти экскаватора.

Я улыбаюсь и выпускаю из своего лука пучок молний, словно это обычные стрелы.

Темный купол бесконечной ночи надо мной внезапно бледнеет от взрыва слепящего света. Купол раскалывается, когда зигзагообразные лучи устремляются к змее. От удара чудовище содрогается, пораженное бесчисленными стрелами. Оно отшатывается назад, словно под неистовым напором профессионала-тяжеловеса. Огромные глаза мутнеют и бледнеют, черная чешуя становится матовой и начинает тлеть. Огромная голова проносится мимо меня, будто выпущенная из пращи, и я на секунду вижу собственное отражение в зеркале уже мертвых глаз.

Я улыбаюсь.

Но должна быть еще последняя волна. Я знаю это. Всегда бывает последний натиск эбонитовых легионов, финальное столкновение моей силы с ордами сломанной печати. И вновь они исторгаются из пропасти, будто лава, и я поднимаю оружие, чтобы перенаправить свою энергию. Дождь, ветер и молнии обрушиваются на приближающиеся колонны зла, но на этот раз черное воинство держит удар. Оно не падает обратно, оно даже не содрогается под напором моей мощи.

Впервые я чувствую… неуверенность и некоторое беспокойство.

И тут у меня из-за спины вырывается нестерпимо яркий поток света, подобный световой волне ядерной бомбы, когда ударная и тепловая волны распространяются от эпицентра. Я вижу, что армии демонов сметены сокрушительным потоком излучения. На этот раз даже некому пятиться под смертельным ударом, ибо все мои враги стали просто хрустящим бумажным пеплом, и их сметает прочь легкий взмах ресниц.

Все кончено. Я опускаю свой молот, и беснующиеся ветры пляшут вокруг меня по внезапно опустевшему полю битвы. Доносится тонкий жужжащий звук, словно кто-то врубил гигантский генератор.

— Неплохая попытка, — говорит чей-то голос у меня за спиной.

Этот голос застает меня врасплох, и я машинально поворачиваюсь, подняв Мьёльнир высоко над головой.

— Что? — спрашиваю я растерянно.

Я удивлен, увидев человека, приближающегося ко мне легкой, бесстрашной походкой. Перед ним плывет облако легкого света, рассеивая тяжелую пелену кошмара, навалившуюся на долину.

— Я рассудил, что лучше оказать тебе небольшую помощь, — говорит он. — Прежде чем события выйдут из-под контроля.

Он среднего роста и кажется смутно знакомым, но я не могу вспомнить, где видел его. На нем нет никаких доспехов, и он выглядит даже несколько женоподобно в своем восточном длиннополом одеянии. Однако я останавливаюсь в знак уважения, ибо я видел то, что он совершил минуту назад.

— Что тебе известно о моей миссии? — спрашиваю я.

Человек пожимает плечами.

— Достаточно, чтобы понимать, что тебе больше не придется этим заниматься. Извини, я на минуту…

Я смотрю, как он, подняв вверх указательный палец, поворачивается к разверстой пропасти, похожей на незаживающую рану.

— Именем Отца моего, изгоняю вас, демоны ада, из этого места и запечатываю навечно. — Его голос мягок, но исполнен силы.

Я слышу, как земля стонет, вижу, как разверстая пропасть смыкается и исчезает. Каким-то образом мне становится ясно, что она больше никогда не откроется.

— Кто ты? — спрашиваю я его голосом, исполненным дерзости.

— Я — новый защитник света. Я — правда, и тот, кто пойдет за мной, придет к Отцу Предвечному, — улыбается он.

— Один — отец.

Он подходит ко мне, протянув руки. Я вижу пустые ногтевые ложа на его пальцах, они зарубцевались и, похоже, не причиняют ему боли.

— Да, конечно… но и у Одина есть отец.

— Нет! Этого не может быть, — но, произнося эти слова, я знаю, что они пусты. Увидев только что мощь этого человека, я уже наполовину убежден в его правоте.

— Прости, — говорит он, — но боюсь, что может.

— Что это значит? — спрашиваю я с искренним чувством, ибо я и впрямь не могу уразуметь, что предвещает наша встреча.

— Тор, — мягко говорит он. — Ты сделал хорошее дело. Великое дело, правда. Но настало время уступить место другим.

— Но для меня не наступает «время», — говорю я. — Никогда не наступало.

— Нет, наступало, — говорит он. — Ты просто не знал об этом.

— Твои слова звучат как парадокс. — Я качаю головой и делаю шаг назад, чтобы лучше рассмотреть его. Должен признать, что, несмотря на его заурядную внешность, он пугает меня.

— Это оттого, что ты хочешь их такими слышать. — Он протягивает руку. — Идем со мной. Я найду тебе много хороших дел при новом порядке вещей.

Я колеблюсь, все еще сжимая свой гигантский молот.

— Знаешь, — тихо говорю я, — мне хотелось бы пойти за тобой, но мне кажется, что это противоречит моему… предназначению, моей природе.

Человек улыбается.

— Как насчет того, чтобы решить эту проблему простейшим способом — с помощью небольшого соревнования по борьбе.

— Что?! — Я искренне удивляюсь его словам. — Ты смеешься?

— Серьезен, как никогда.

— Но зачем? С какой целью?

— Когда я одержу победу, ты станешь работать на меня и моего отца.

Я некоторое время рассматриваю его, оценивая хилую комплекцию соперника. Если бы кто-то ставил на нас, он не дал бы за него ни гроша.

Я киваю.

— Ладно, давай попробуем…

Я откладываю Мьёльнир в сторону и делаю выпад для захвата. Он шагает вперед прямо в мои объятия. Я смыкаю руки вокруг него, и меня поражает сила его тонких рук и острых плеч. Он напоминает туго скрученный стальной трос, но почти не сопротивляется. Я ошибочно заключаю, что это происходит из-за недостатка ловкости или силы. Уперев в землю свои мощные ноги, я готовлюсь поднять его в воздух…

…Но он ловко изворачивается и бросает меня через бедро. Это — одно из тех загадочных, тонких движений боевых искусств, которые я никогда не понимал и еще меньше ценил.

Большая ошибка, да.

Через мгновение я взмываю в воздух, и моя собственная огромная масса вступает в союз с моим соперником, работая против меня. Я грохаюсь на древние камни дороги, словно сейф, вывалившийся из окна.